Макс цинично усмехается, выжидая, потом тянется к полке за ремнем. Первый же удар заставляет Ясю опуститься перед ним на колени, глотая злые слезы унижения. Все, с нее хватит, она сбежит от него, и плевать на документы и деньги. Доберется до ближайшей дороги, что - нибудь наплетет водителю попутной машины на ломаном итальянском, прикинется заблудившейся туристкой, только бы попасть в консульство и тогда до свидания Италия, до свидания Макс Дамазо, привет любимый город. С нее хватит и этого прекрасного принца, и великолепного секса и доброго утра, начавшегося с брутальных ласк зарвавшегося мачо.

Обед прошел в милой и теплой семейной обстановке. Сеньора Дамазо старалась не опускать взгляд ниже уровня глаз Ясмин, дабы не видеть ее разбитых губ, сеньор Дамазо молчал, словно девушки и вовсе не было за столом. После окончания перемены блюд Ясю не попросили задержаться, как обычно, чтобы выпить кофе и она с облегчением, смешанных с горечью, покинула столовую. Едва за нею закрылась дверь, Витале обратился к супруге: - Все еще считаешь свой выбор правильным?

- Она его заставила.

Нина безмятежно отпила кофе и посмотрела на супруга.

- Ясмин сама попросила Макса ударить ее?

- Возможно, ей нравится грубость. Почему ты считаешь априори виноватым нашего сына? Отчего бы не взглянуть на ситуацию с его точки зрения?

- Состоявшийся мужчина избивает девочку почти в два раза младше и слабее себя. Ты считаешь, что здесь может быть какое - то другое мнение, кроме того, что наш сын заигрался во вседозволенность. Ты все еще хочешь воплотить свой план.

Нина снисходительно глядя на Витале, произнесла:

- Завтра Донатто скажет мне точно. Я уверена, что Ясмин уже в положение, недель семь, я думаю.

- От этого и твоя неслыханная щедрость к сироте?

- Ее одежда ужасна, почему я не могу потратить немного на будущую мать своего внука или внучки? Ты заметил, как идет ей эта блуза и юбка. Классический крой только украшает.

- Ее украшают разбитые губы и скованные движения. Сомневаюсь, что Макс остановился на одном ударе.

- Витале, - Нина возмущенно перевела взгляд на супруга. - Наш сын, с твоих слов, настоящее чудовище. Он темпераментный мужчина, почему он должен сдерживаться?

- Возможно, потому что девушка едва достает ему до подбородка.

- Вспомни, она расцарапал ему лицо, у него могли остаться шрамы…

- Или появиться совесть.

- Ты слишком придирчив к собственному сыну.

- Когда я смотрю на Ясмин, мне становится стыдно за него.

- У него прекрасные манеры.

- И склонность к искусству, надо полагать, Нина. Девушка весьма остроумно назвала его темперамент балетом.

- От легких побоев еще никто не пострадал, будет умнее впредь.

- Я вмешаюсь, если это зайдет дальше.

- Все изменится, когда Макс узнает о ее положении, и они будут счастливыми родителями.

Нина мечтательно улыбнулась супругу.

- Ты же сделал Ясмин документы? - И получив в ответ согласный кивок, продолжила. - Свадьбу сыграем здесь, в доме, только близкие, чтобы было меньше сплетен по поводу слишком скорого появления малыша.

- Ты только смотри, чтобы Макс не отказался жениться.

- Для этого у меня есть ты, надавишь на него, когда будет нужно.

Нину, было невозможно пронять ни какими словами, уже настроившись на женитьбу единственного сына и получение вожделенного внука или внучки, она не желала слышать что - либо против своего замечательного плана. Утром следующего дня, дождавшись отъезда Макса, Нина в компании Донатто отправилась к Ясмин. Ее план удался, но женщина не стала ничего ей сообщать, объяснив неожиданный визит банальной заботой о состоянии Ясмин. Сеньора Дамазо решила устроить воскресный ужин и перед ним поговорить с сыном о предстоящих изменениях в его статусе холостяка. Сеньор Дамазо саркастически усмехался, но спорить с женой перестал. Яся же ничего не подозревающая о предстоящих грандиозных событиях была полностью поглощена планом побега из гостеприимного дома. Вокруг всегда было много людей, она была под постоянным наблюдением. Горничная, Нина, сам Макс, единственное время, когда никто за ней не следил и не обращал внимания, была ночь. Весь дом спал, охранников не наблюдалось и, девушка решилась. Соболья шуба с капюшоном должна была защитить от холода, джинсы и сапоги на низком каблуке, сумка на длинном ремешке через плечо… она вообще не была похожа на туристку. Яся рассматривала себя в зеркало и кусала губы от досады. Туристы не ходят в мехах, но эта шуба была единственно приемлемой длины до колена. Две норковые шубы в пол, еще одна больше похожа на коротенький пиджак без единой пуговицы, оставались пальто, но на улице, как на заказ, стоял легкий мороз, усиливающийся ночью. Яся отложила приготовленные вещи в сторону, чтобы быстро собраться, не потревожив спящего Макса включенным светом в гардеробной. Ей вполне хватит света от уличных фонарей. Закончив все приготовления, она ощутила неожиданное спокойствие, пришедшее на смену волнению. У нее все обязательно получиться, она выберется из западни, только нужно было решаться на это раньше, не ждать подходящего настроения Макса, надеяться на его благородство. Яся отрепетировала речь для консула и сама всплакнула от жалости к себе, бедной сиротке, неожиданно попавшей в переделку. Главное, уехать, выбраться отсюда и пускай семейство Дамазо разбирается с властями и ее обвинениями в насильственном удержании. Она будет уже далеко отсюда, она будет в безопасности, у себя