После Второй мировой войны же, полуразрушенный Советский Союз помог уже коммунистическому Китаю выиграть Гражданскую войну, выгнав Чан Каши с его Гоминданом на остров Тайвань… Помог китайским «братьям» создать вполне себе современную промышленность - способную выпускать танки, реактивные самолёты и, даже ядерное оружие и средства его доставки.

Что он получил взамен, не считая конечно верблюжьих одеял, термосов и спортивной обуви?

Перечисляю:

Конфликт на Даманском.

Автоматы Калашникова, пулемёты ДШК и РПГ-7 с клеймом «Made in China», из которых стреляли афганские моджахеды по нашим воинам-интернационалистам.

Необходимость в самый разгар Холодной войны, держать на Дальнем Востоке мощную группировку войск.

«Китайскую карту», разыгранную администрацией США.

Водку «Урумчи», электронику и ширпотреб, за которые из нашей страны по дешёвке вывозился лес-кругляк, нефть, чёрные и цветные металлы…

Но это напомню – была «реальная история».

А в «текущей реальности», единый и неделимый Китай – не упирался мне не в одну из многочисленных частей организма Реципиента.

И ещё: я очень хорошо знаю, понимаю значение и всегда руководствуюсь главным правилом для попаданцев всех эпох и народов:

«Паровозы надо давить тогда - когда они ещё просто чайники».

***

Сказать по правде в «своё время» я Китаем и его историей интересовался постольку-постольку. Поэтому перед встречей с Мао – ещё не ставшем «Великим», проштудировал справочку любезно предоставленную мне Департаментом иностранных дел СССР.

Осенью 1931-го года на территории десяти советских районов Центрального Китая, была создана Китайская Советская Республика, во главе Совета народных комиссаров которой встал Мао Цзэдун, входящий тогда лишь в Политбюро КПК. Позже он был даже в опале, партией руководили другие личности. Это, так называемые «28 большевиков» — группа молодых функционеров во главе с неким Ван Мином, проходивших обучение в московской школе Коминтерна.

В 34-м войска Гоминдана окружили эту территорию и пришлось Красной Армии вместе с населением, совершив поход в шесть тысяч километров - укрыться в труднодоступных горных районах провинций Шэнси и Гансу, создав здесь так называемый «Освобождённый район»… Просуществовавший практически в неизменном виде одиннадцать лет, до разгрома Советской Армией Квантунской Армии на континенте и окончания Второй мировой войны.

Вот с этого – «Великого похода» и начинается собственно, возвышение Мао Цзэдуна. Ибо, «подготовленные» коминтерновцы во время него жидко обосрались -заметно чья «школа», а Мао наоборот – показал себя настоящим врождённым лидером и народным вождём.

Однако не сказать, что дальше всё было гладко и сейчас положение Мао Цзэдуна в партии - неоспоримо и непоколебимо, как лидера Коммунистической Партии Китая и Главы Освобождённого района…

Как и в ВКП(б), в верхушке КПК шла постоянная грызня за власть. Особенно его авторитет пошатнулся после создания по настоянию из Москвы так называемого «Второго объединённого фронта» - нового альянса с Гоминданом. И после так называемого «Сианьского инцидента», когда в январе 1941-го года войска Чан Кайши - вероломно нарушившие перемирие, истребили командный и личный состав подконтрольной коммунистам 4-й армии.

Во имя совместной борьбы с японскими захватчиками, настояли на перемирии с Гоминданом из Москвы…

А отвечать перед своими кому?

Правильно – товарищу Мао!

В «реальной истории», примирили стороны опять же – из Москвы, потвердев правильность курса без пяти минут «Великого кормчего» на сотрудничество коммунистов со столь коварными союзниками…

В «текущей же реальности», из Москвы – молчок.

И среди высокопоставленных китайских товарищей, начался ропот и брожение:

««Старший брат» чем-то недоволен. Уж не нашим ли Мао, не так понявшим или намеренно исказившим мудрейшие советы товарища Сталина насчёт «Второго объединённого фронта»?».

На место главы КПК метили многие, в первую очередь всё тот же ставленник Кремля - Ван Мин, которого Мао Цзэдун травил, травил (в том числе и в прямом смысле этого слова), да так и недотравил.

По крайней мере, так из справки Департамента иностранных дел СССР следует.

Вот Мао и бросив все дела, примчался в Москву на первом же попутном самолёте, чтоб подтвердить курс и укрепить полномочия. То, что у него действительно «пригорело», можно понять зная, что в «реальной истории», Сталин и Мао Цзэдун - впервые встретились лишь…

В 1949-м году.

***

Только глянув на Мао Цзэдуна, я понял: это настоящий великий(!) политик - до которого «настоящему» мне - как от Москвы до Пекина «раком». В равных условиях, он бы подтёрся мной и даже не заметил бы - кем собственно говоря, подтёрся.

Однако у меня имеется одно очень важное преимущество, которого нет у «без пяти минут» Великого кормчего…

«Послезнание».

Из него я знаю, какая он сволочь, а вот он про меня - совершенно ничего не знает.

После всех официально-дипломатических церемоний, мы с ним остались с глазу на глаз в Кремлёвском кабинете: Мао Цзэдун разговаривал на русском - почти так же свободно, как и на родном диалекте китайского.

Долго молчали, внимательно изучая друг друга… Очень долго.

Так обычно кобели принюхиваются, прежде чем рвать друг друга.

Лидер китайских коммунистов «сморгнул» первым, осторожно начав с дифирамбов в мой адрес:

- Учитель…

Я перебил его, соскочив и в свою приложив ладонь к груди, слегка поклонился:

- Не может представитель цивилизации - которой уже четыреста тысяч лет, называть товарища Сталина «Учителем». Ибо, в то время когда в Китае Великую стену строили и философские трактаты писали, даже в Матери городов русских – в Ладоге, всего лишь лягушки квакали. То, чему мы – русские учимся, вы уже забыли!

Надо знать психологию этого народа. Настоящий китаец может на чём угодно клясться, но национализм переходящий в шовинизм – это его мировоззрение, впитанное с молоком матери. «Поднебесная империя» в его понимании – это пуп Вселенной. А все остальные нации, кроме его собственной – это дикари и варвары.

Я говорю вслух лишь то, о чём он думает – ничего больше. И тем самым даю понять что не только знаю его как облупленного – но и читаю мысли…

А это очень напрягает!

Не давая ему рот открыть, на полном серьёзе:

- Это мы, русские и другие народы СССР - должны учиться, учиться и ещё раз учиться у великого китайского народа. А ко мне, о Великий! Можно обращаться просто и незамысловато – «товарищ Сталин».

Пока тот не пришёл в себя, показывая на имеющийся на столе самовар и прочие атрибуты безалкогольного застолья, предлагаю:

- Давайте я за Вами поухаживаю, а затем мы за чаем, обсудим кое-какие интересующие обе стороны вопросы.

И не слушая его самых горячих заверений, приступил к делу…

Как мне пояснили наши китаеведы, в Поднебесной пьют чай не просто так – для утоления жажды, а в ритуальных целях. Например, предлагая чашку чаю, в китайском обществе выражают почтение старшим. Там, в зависимости от предлога и обстоятельств чаепития, разновидности завариваемого чая и так далее - вплоть до достатка его участников, существует