Декабрьское утро. За окном светит яркое солнце, но его яркость обманчива – этой ночью температура опустилась до минус семи. Диктор на экране огромного телевизора обещает к субботе снег.

Мы с Кириллом сидим в холле на диване и слушаем прогноз. Вернее, мы слушаем его вынужденно, потому что просто некому переключить канал – пульт лежит на столе, и всем лень подниматься. Кирилл уплетает хлопья с молоком, кроша хлопьями при этом направо и налево, а я листаю свою рекламную страничку в сети.

– Макс, – слизывая остатки молока прямо со дна тарелки, жалуется Кирилл. – Мне кажется, или до возвращения мамы все было проще?

– Было, – согласно киваю головой я.

До возвращения мамы у нас с Кириллом была одна забота – не злить нашего предка по пустякам. А теперь…

– Теперь все хуже! Чего только стоит ее требование содержать в чистоте дом и учить историю, – Киря хмурится и осторожно загоняет рассыпанные по полу хлопья ногой под диван.

– Точно.

– Она обещала пойти со мной в школу, чтобы побеседовать с Михалычем, – строит скорбную рожицу брат.

«Михалычем» Кирилл и его друзья дразнят свою классную, которая когда-то так бесцеремонно выгнала меня с родительского собрания, а потом нажаловалась отцу.

– А ты попробуй, хоть раз выучи домашку по истории, – советую я. – Глядишь, и без мамочки дело обойдется.

– Но это же скучно! Жутко скучно, Макс! – качает головой Кирилл.

Дверь родительской спальни открывается, и оттуда выглядывает мама.

– Почему меня никто не разбудил? – сверлит нас с Кириллом обиженным взглядом она. – Как же плотный завтрак? Кирилл, у тебя ведь тренировка сразу после школы! Нельзя почти ничего не есть с утра!

У Кирилла такое лицо, как будто его уличили в самом страшном проступке. Он осторожно переставляет ногу в кроссовке на последние обломки от хлопьев и лучезарно улыбается.

–Мамочка, в нашей школе есть отменная столовая! Я поем перед тренировкой, не переживай. Папа дал мне денег!

– Неужели в школьной столовой готовят лучше, чем дома?

Она возмущена до глубины души. Я утыкаюсь в экран телефона: сейчас начнется.

– Нет, что ты! – машет руками Кирилл. – Просто я так привык. Привычка, понимаешь?

– Пора менять привычки! Если не будешь хорошо питаться, из тебя получится плохой игрок.

– Мне шестнадцать, ма! Я как-нибудь сам о себе позабочусь! – Кирилл срывается с дивана и пытается ретироваться в сторону своей комнаты. – Если задержусь еще на десять минут, опоздаю в школу!

Ему удается ускользнуть вверх по лестнице.

– Кирилл! Сегодня в обед я приду в школу. Скажи Маргарите Михайловне, что я хочу поговорить с ней насчет твоих оценок по истории.

– Мама! – возмущенно пялится на нее мой брат.

Я уже начинаю думать, что главный удар мне придется принимать на себя, как из спальни выплывает отец.

– Что за шум? Почему все так рано встали? – недоволен он.

– У меня школа, вообще-то, – пожимает плечами Кирилл, и несется вверх по лестнице.

– Так уходи в школу тихо. Ты же не первоклассник! – кривится ему вслед отец.

– Милый, давай я сделаю нам кофе? – осознав, что младший сыночек безвозвратно сбежал и его не удастся накормить утренней овсянкой, поворачивается к отцу мама.

– Конечно, дорогая. С удовольствием, – кивает он, и его лицо расплывается в блаженной улыбке.

– Эй, на меня тоже не забудьте сделать, – возмущенно пытаюсь вставить свои пять копеек я. Конечно же, меня никто не слышит.

Вы когда-нибудь видели двух пингвинов в брачный период? Нет? Раньше я тоже думал, что нет! А теперь точно знаю – видел.

Когда я жаловался Оле, что моих родителей лишили критического мышления, я не шутил. С тех пор, как мама снова поселилась с нами, в доме все кувырком. И эти их блаженные лица по утрам кого угодно выведут из равновесия!

– Макс, – уже в дверях кухни поворачивается ко мне мама. – У Кирилла завтра игра. Мы пойдем на стадион всей семьей. Не хочешь позвать свою девушку?

– Девушку?

Я теряюсь. Ладно, про «Михалыча» она знает из электронного журнала, в котором процветают двойки Кирилла. Но откуда она знает про Олю? Я же не приводил ее домой. И ни с кем не знакомил.

– Да, девушку. Ту Олю, что работает в издательстве. Ты же с ней встречаешься? Судя по твоим фотографиям в сети, очень активно встречаешься.

– Ты смотришь мои фотографии?!

– Я на тебя подписана, Макс. Теперь и папа тоже. Мы вчера полночи умилялись вашему последнему селфи на какой-то лавочке.

– Вам больше нечем было заняться? Только рассматривать мои фото в итернет?

Я сверлю маму возмущенным взглядом.

– Кстати, это намного приятнее, чем видеть твои фотографии, отсвечивающие нетрадиционной ориентацией в рекламе одежды, – фыркает отец.

Я таращусь в инстаграм. Это было селфи у Олиного подъезда в двадцать два пятьдесят пять. Ровно за пять минут до ее возвращения домой. Своеобразное доказательство того, что мы не нарушаем комендантский час, созданный ее заботливым папочкой.

– Я только хотела сказать, что, если у тебя с Олей все серьезно, ты мог бы нас с ней познакомить, – мягко улыбается мама.

– А как же ужин в ресторане, официальное знакомство? Обязательно на стадион ее тащить в первый раз?

– Зачем накручивать напряжение? Бери ее с собой на игру! Чипсов пожуем, поорем вместе с болельщиками! – подает голос отец.

– Хорошо, приглашу, – кисло улыбаюсь я. – Только обещайте, что будете вести себя прилично.