— Как бесплатно? А почему нам ничего не говорили про эту программу? Я ведь спрашивала.

— Наверное, что-то не поняли. Да и неважно. Главное, что вы живы и в надежных руках. Врачи обо всем позаботятся и вам не стоит ни о чем переживать, — тут же свернул разговор Забарский.

Мама все еще удивленно таращилась на нас, с трудом веря в происходящее. А вот до меня начало немного доходить.

— Ладно, нам, наверное, пора уже. Сейчас будет вечерний обход врачей, и Глеб с дороги. Устал. Мы завтра с утра будем здесь, хорошо? — поднялась я с места, шагнув к маме и обняв ее на прощание за плечи.

— Да, завтра папе операцию будут делать. Ты же знаешь.

— Я все помню, мам. Я приду. — И потянула Глеба на выход.

А вот за дверью, когда не осталось лишних ушей, я решилась задать прямой вопрос:

— И что все это значит? Как это понимать?

Он обвел взглядом больничный коридор, пропуская женщину в белом халате, развел руками и улыбнулся:

— Мы будем выяснять все прямо здесь?

Обстановка и правда не способствовала душевному разговору. У лестничной площадки остановились чьи-то родственники и громко спорили, из палат выходили пациенты, медсестры. Да и мама могла выйти в любой момент.

— Что за федеральная программа из твоего кармана? — начала с главного.

Глеб виновато пожал плечами:

— А зачем ей переживать еще и по этому поводу? Какая разница кто оплачивает лечение: государство или компания, в которой работает ее дочь? Если на кону стоит жизнь близкого человека.

Я на мгновение закрыла лицо руками. Сказалась усталость и эмоциональный стресс. Я устала быть сильной, устала постоянно говорить себе, что все наладится и поддерживать всех остальных, когда самой хотелось реветь в полный голос.

Мне просто нужно было уткнуться в сильное плечо. Выдохнуть и почувствовать, что я не одна. Что есть кто-то, готовый прийти на помощь. Взять бремя забот на себя.

Да хотя бы создать видимость заботы!

Пусть даже так!

Хотя бы морально.

Я даже за это была бы благодарна.

А на фоне свалившегося на меня известия об аварии, все прошлые обиды на Глеба казались такими пустяковыми, такими мелочными и несущественными, что я отмела прочь все сомнения и просто шагнула ему навстречу. В надежде на это самое сильное плечо.

Он понял все без слов. Распахнул объятия, крепко прижимая к себе и нежно целуя в висок, пока я, едва сдерживаясь, вдыхала такой любимый запах его парфюма и ощущала себя хрупкой слабой девочкой в сильных мужских руках.

— Ты где-то остановился?

Глеб покачал головой:

— Я приехал сразу в больницу. Как только узнал.

— Ты бросил офис, дела и примчался сюда? — все еще не веря в услышанное.

— Неожиданно, да? Я сам себя не узнаю, но ты права. Я выехал сразу же, как только расшифровал твой ребус.

— Какой еще ребус?

— А как это еще назвать? Заявление об увольнении, бегство без объяснений, даже телефон и тот оставила у меня дома. Чтобы я не смог с тобой связаться?

— Блин, — уткнулась носом в его шею. — Извини. Я просто не успевала на поезд. Хотела написать тебе в дороге и забыла смартфон.

— Я уже понял. Женя рассказала и про твои проблемы, и про родителей, и про аварию. И про все остальное, — добавил он более мрачно.

Что именно он имел в виду, произнося последнюю фразу, я не стала уточнять. Мои мысли крутились только около одной темы.

— Я не смогу работать, Глеб, — прошептала неуверенно. — Возможно, долгое время. Мама одна не справится. Ей самой нужен уход, а тут еще и отец.

— А обо мне ты подумала?

— А ты справишься, — вылетело раньше, чем я успела подумать.

— Лена! — рявкнул он так, что я вздрогнула. — Прости, — добавил он уже тише, замечая мою реакцию, — давай поговорим в более удобной обстановке. Все решаемо. Где у вас можно снять номер или квартиру? Мне бы перекусить, искупаться с дороги. Как в сказке, если ты помнишь: вначале нужно накормить доброго молодца, в баньке попарить…

— Не нужно ничего снимать, — шмыгнула носом, не оценив его шутки. — Поехали ко мне домой. Все равно я сейчас одна.