Шрифт:
Закладка:
Между дьяволом и глубиной.
Как выбрать между человеком, который уже изменил твою жизнь, и человеком, который только может это сделать? Между благодарностью и собственными желаниями, между долгом и никогда не знакомой свободой?
— Вы многое заставили меня переосмыслить.
Лэйнор, сделавшая было пару шагов к насыпи, с удивлением обернулась.
— Вы из тех невозможных людей, что переворачивают жизнь всех, с кем пересекаются. Вы можете перевернуть и мою жизнь, уже почти перевернули, и не скрою, что я боюсь этих перемен.
Легко быть трусом — сложно об этом сказать.
— Я никогда не отличался смелостью…
— Я всего лишь предлагаю вам самостоятельность в решениях и поступках. — Лэйнор подошла ближе. — Я хочу, чтобы вы уяснили — любые факты могут казаться не тем, чем вам их представляют. Хочу, чтобы вы перестали быть послушным. Чтобы вы научились верить в первую очередь самому себе.
Слишком близко.
Нельзя. Это плохо кончается.
— Я не могу вам сопротивляться — даже с помощью магии. Вы сильнее, и я не понимаю почему. Я не боюсь вас, но я вас опасаюсь.
Секундная пауза создала напряженную, заискрившую, вмиг ставшую невыносимой тишину.
— Вы считаете, что я манипулирую вами? — неприязненно ответила Лэйнор, теперь отступая на шаг, словно создавая дистанцию. — Кажется, вы запутались в собственных рефлексиях.
— Теперь вы знаете столько же, сколько и Дамблдор. Вы с ним почти на равных. Я обещаю вам, что сохраню в тайне все, что между нами сказано и нами сделано. Вы не враг Дамблдору, но вы не на его стороне. А я не имею права выбрать вас.
— Лукавая у вас совесть, мистер Люпин. — На лице Лэйнор отразилось разочарование и тенью мелькнула знакомая ненависть. — Удобно ссылаться на собственные слабости. Нет, вы не трус, вы просто приспособленец — и, надо сказать, я мало встречала таких изворотливых людей. Вы научились сидеть на двух стульях, причем настолько ловко, что ни у кого не повернется рука выдернуть их из-под вас.
— Вы правы. Но я же сказал…
— Вы самому себе опять нагло врете! Ваши превращения в оборотня тут ни при чем — как бы вы себя в этом ни убеждали. Вам просто удобнее так жить. Сопротивляться ласковому слову сложнее. — Лицо ее исказилось, как от навязчивой боли, и она отступала, не давая приблизиться. — Что ж, пока это ваше право. Очень скоро вы поймете, что ошибались в самом себе.
Нелепо, внезапно, но, конечно же, ожидаемо. И пытаться что-либо объяснить уже бесполезно.
И не хватит ни сил, ни слов, ни смелости.
— А теперь — убирайтесь ко всем чертям, — Лэйнор, резко развернувшись, направилась к насыпи, и через несколько секунд ее фигура в синей мантии исчезла из вида.
Наверное, навсегда.
Позже будет время подумать, было ли это все-таки благом.
Но сейчас просто хочется выть.
Серия 8. Двенадцать плюс один
Twelve and One
Муниципальный округ Стерлинг, Шотландия
02.11.1993 10:05
Расследование. Эпизод седьмой
Лэйнор перебралась через рельсы, путаясь в полах непривычно длинной мантии.
Так злилась она только в далеком детстве, когда еще не умела ни притворяться, ни делать выводы.
Несколько раз она порывалась вернуться, но убеждала себя, что ее уже никто не ждет, и ускоряла шаг. Единственный ее союзник, которому она почти безоговорочно доверяла, принял малодушное, но для него самого единственно правильное решение. Ему позволили вернуться в этот мир лишь потому, что он кому-то понадобился, но он выглядел даже счастливым, измученным, но все-таки счастливым…
Мир магии, мир странных слов и пассов волшебной палочкой, мир, в котором было так легко превратить старую тряпку в красивую вещь и так сложно превратить волшебника в человека. И Лэйнор с каждым днем все сильнее ненавидела этот мир.
И ненавидела пасмурный августовский день, когда скромный курьер легко и непринужденно заставил ее капитулировать, и утонувший в полутьме старый дом в окрестностях Лидса, где она начала узнавать нечто, с чем не могла смириться до сих пор. Но теперь она могла уйти, лишь отдав Гарри в качестве разменной монеты старому волшебнику с добрыми глазами, но сомнительными намерениями, и мужчине с бычьей шеей, чьи намерения были, напротив, слишком ясны.
Лэйнор шла вдоль казавшихся нежилыми домов. Она выбрала покосившееся строение, похожее на сарай, обошла его, оказалась в пустынном переулке, прошла несколько футов вперед и осторожно выглянула на улицу.
Недовольно ухая, пролетела толстая сова, к лапе которой был привязан увесистый пакет. Через некоторое время за ней последовала вторая — маленькая, белая, похожая на ту, что приобрел Люпин. Воспоминание о ссоре застало Лэйнор врасплох, но она отогнала навязчивые и лишние в этот момент мысли. В Хогсмиде было любопытно.
Смеясь, пробежали двое мальчишек с бумажными пакетами в руках. Не глядя по сторонам, прошла высокая статная женщина в ярко-красной мантии. Прошествовал важный мужчина, и перед ним плыл прямо в воздухе огромный резной стул. Все эти люди ходили по заброшенной, грязной улице, по обеим сторонам которой стояли хибары с выбитыми стеклами и заколоченными дверьми. Магическая деревня, как и Хогвартс, не показывала Лэйнор свой истинный облик. Мир волшебников продолжал охранять свои тайны.
Лэйнор решила не привлекать внимания и вернулась обратно за сарай.
— Ме-е-е, — внезапно услышала она и обернулась. На нее смотрел лохматый черный козел.
— Иди к черту, — огрызнулась Лэйнор и некстати вспомнила МакГонагалл. — У меня не складываются отношения с животными. Даже Сальвадор от меня удрал.
— Ме-е! — возмутился козел.
Лэйнор отмахнулась от него и огляделась. Пространство вокруг выглядело неряшливым, но обжитым — сарай окружали свежие кучи мусора и сваленные возле стены бутылки.
На улице было свежо, и Лэйнор в своей тонкой мантии начала чувствовать озноб. Она разглядела в стене малозаметную дверь и дернула ручку, но дверь не поддалась.
Лэйнор снова высунулась в безлюдный проулок и осмотрела сарай внимательнее. И сразу же увидела другую дверь, над которой висела облезлая вывеска. Неизвестный художник реалистично изобразил отрубленную голову кабана и кровь, обильно стекавшую на скатерть. Ржавая скоба, на которой висела вывеска, еле слышно поскрипывала.
Лэйнор попыталась войти, и снова безуспешно. Она отошла на шаг назад и настойчиво постучала, затем прислушалась. За дверью было тихо, но Лэйнор понимала, что тишина здесь обманчива, как и все прочее. На всякий случай она сунула руку под мантию и проверила, на месте ли пистолет.
Она обошла сарай. Из соседнего дома, такой же развалюхи, вышел щуплый мужчина и посеменил в направлении главной улицы. Лэйнор едва успела метнуться за угол.
