Не лги, тварь. В такие моменты твоя пасть, как канализационная труба, из которой льются помои, а здесь ни одного комментария грязного не было.

Ну… я решил не отвлекать.

Выкинешь какой-нибудь фокус, мои мозги вылетят через затылок вместе с твоими. Я предупредил, ересь.

Да ладно, тише ты, тише, я понял.

Понял он…

Да, я испытывал злость на грани с яростью, когда общался с Тенью. Просто удивительно всё складывается. Я знаю, что это всё выглядит как случайности, но хаос имеет привычки плести свои интриги, сшивая их из вот таких случайностей. Там одно, там другое и получаем результат, который играет на руку только хаосу. Поэтому надо держать уши востро.

Зрение — это была ещё одна проблема. Настал тот момент, когда станет ясно, Катэрия покалечила меня безвозвратно или ещё есть шансы.

Я лежал головой на её коленях, пока она осторожно снимала с меня бинты.

— Можешь осторожно открывать глаза, — произнесла Катэрия, и я послушно разомкнул веки.

Но…

— Видишь что-нибудь? — поинтересовалась она.

Честно признаться, в этот момент я почувствовал холод, который пробрал меня изнутри.

— Всё как через туман.

Я видел лишь смутные очертания. Я видел склонившуюся надо мной Катэрию, но она была как через матовое стекло. Я видел очертания кабины челнока, видел свет, тени, зелень за окном, но всё это было только размытые пятна, которые давали лишь общее представление об окружении.

Почти слеп, иначе говоря.

— Так… ляг, — Катэрия положила голову обратно себе на ноги и, судя по всему, склонилась надо мной. — У тебя как плёнка на глазах.

— Плёнка?

— Не дёргайся.

Катэрия осторожно раздвинула веки и пальцами полезла мне прямо в глаз. Больно не было, просто неприятно. Однако это того стоило, так как после нехитрых манипуляций я стал видеть гораздо лучше.

Теперь всё стало гораздо чётче. Я мог различить кресла, аппаратуру, штурвал, деревья за стеклом, однако чем дальше они находились, тем расплывчатее становились. Так, например, лицо Катэрии над собой я мог разглядеть очень хорошо до мельчайших подробностей, но кнопки, лампочки и тумблеры на приборной панели уже расплывались, превращаясь просто в пятна.

Иначе говоря, зрение было, но уже не идеальное.

— Так лучше? — поинтересовалась Катэрия.

— У меня зрение ухудшилось, — сел я оглядываясь.

— Сильно?

— Я вижу, допустим, тебя хорошо, но уже на приборной панели деталей разглядеть не могу: тумблеров, кнопок, датчиков. Хотя жёлтую надпись даже отсюда всё же увижу, думаю.

Катэрия нахмурилась, но ничего по этому поводу не сказала.

Но со зрением вышло очень плохо. Нет, могло быть хуже, однако и ничего хорошего в сложившейся ситуации нет. С одной стороны, я его не потерял. С другой, этого могло бы и не быть. Придётся носить очки или, если здесь есть такая возможность, проводить операцию, чтобы восстановить его.

Ладно, главное, что я теперь пусть и плохо, но видел, а остальное было второстепенно.

Поэтому следующим, чем я занялся, был бензопровод у четвёртого двигателя. Здесь проблем особых не возникло. Да, надо было лезть и всё откручивать, однако, с другой стороны, в этом не было ничего сложного. И пока я возился, Катэрия стояла и прикрывала меня, оглядывая лес.

— Тебе нужна помощь? — поинтересовалась она, когда я закончил внутри челнока и теперь забрался к двигателю снаружи, чтобы прикрепить второй конец патрубка.

— Нет, это слишком опасно, — прокряхтел я, копошась внутри. — Лучше стой там и охраняй.

— Не беспокойся за меня, я…

— Катэрия, — я обернулся к девушке. — Дело в том, что я беспокоюсь отнюдь не за тебя. Мне за себя боязно.

Надо было видеть лицо Катэрии в этот момент. Она недовольно скрестила руки на груди, скособочившись на одну сторону и глядя на меня недовольным взглядом. Ей не хватало лишь надуть щёки, но, кажется, она и это сделала немного.

— Ты не на меня смотри, а на лес, — полез я обратно.

— Грант.

— Да.

— Ты ужасный человек.

Я знаю. Как знаю, что Катэрия говорит это несерьёзно.

За пару часов новый патрубок не без проблем был установлен на место, и четвёртый двигатель завёлся. Предупреждение от датчика давления в топливной системе исчезло. Я специально проверил течь, но всё было чисто, будто и не было никакого прорыва.

— Даже непривычно, когда нет никаких предупреждений. Будто что-то не то, да, Катэрия? — между делом спросил я.

— Очень остроумно, Грант, — фыркнула она.

Проблемы у нас возникли лишь с тем, чтобы поднять мой корабль, но и здесь мы справились. Катэрии пришлось зависнуть над ним, буквально касаясь крыши, пока я крепил его с помощью тросов. Что касается оторванных лебёдок, то их мы подняли с помощью оставшейся пятой по центру.

Собственно, больше никаких приключений у нас не было, и мы без проблем смогли добраться до поместья Барбинери. Там нас встретила лично Марианетта.

— Вы долго, — улыбнулась она, глядя на нас. — Я уже начала беспокоиться. Что-то произошло?

— Да, — кивнул я, бросив взгляд на Катэрию. — Небольшие технические неполадки, пришлось устранять на месте.

— Понятненько…

Марианетта, сцепив руки за спиной, как любили это делать офицеры в армии, медленно начала обходить корабль, который мы выгрузили прямо перед ангаром, чтобы позже его затолкать вовнутрь. Не только она его разглядывала, охрана тоже с интересом смотрела на него, однако близко подходить не рисковала.

Марианетта кивнула на Катэрию между делом, спрашивая про осведомлённость девушки.

— Она знает, можете не беспокоиться. Потому что я тоже знаю кое-что.

Я красноречиво посмотрел на Катэрию, но та лишь хмыкнула.

— Я дала слово и сдержу его, Грант. Можно обойтись и без подобных предупреждений, так как это взаимная тайна.

— Просто я хотела сказать, что он даже больше обычного ударного, — Марианетта провела по металлу рукой. — Это какой класс корабля?

— Малый флот.

— Мне это ни о чём не говорит, — виновато улыбнулась она мне.

— Разведывательно-десантный корабль, — подсказал я. — Мы сможем его зарегистрировать за этой семьёй? Катэрия сказала, что у вас было право иметь военную технику. Броневики, зенитки и так далее.

— Зависит от класса техники, поэтому мне надо освежить память и взглянуть, что мы имеем право при себе держать, а что нет. У нас был военный патрульный корабль, как тот, на котором мы летали с тобой, но этот же…

— Нам разрешено иметь военные корабли, — сказала Катэрия. — Поэтому и вы должны право иметь их в своём владении.

— Да, я даже не сомневалась, ведь ваша семья одна из главных охотничьих семей в этом регионе. Но всё равно важен класс, — кивнула Марианетта. — Некоторые дома имеют право держать танки, ракетные системы, артиллерию и даже космические корабли, а кому-то даже за автомат надо отчитаться.

— А отчего это зависит? — поинтересовался я.

— От денег, лояльности к государству и статуса семьи или дома. У нас перед началом войны было гораздо больше военной техники. А потом начали приходить приказы и извещения об ограничениях, которые наложили на нас по тем или иным причинам. Уже тогда мой муж понял, что будет, — вздохнула хозяйка поместья.

— То есть они и забрать могут всё? — нахмурился я.

— Не всё. Лишь… при определённых ситуациях и на определённых основаниях. Но не беспокойся, я разберусь с этим. Уверена, что есть способ урегулировать этот вопрос. Мы можем его спрятать в ангар?

— Да, только проконтролируйте, чтобы внутрь никто не заглядывал, хорошо?

— Естественно.

— И ещё один момент… — я подошёл ближе к ней, чтобы Катэрия не слышала. — Раз у нас зашёл разговор про вашу семью, мне нужны данные о тех, кто пошёл войной против вас. Список всех участников, которые вам известны и как они между собой все взаимосвязаны. В первую очередь, мне нужна информация о человеке, который выносил запреты и приказы на вашу военную технику. Чтобы сразу решить этот вопрос.

Марианетта нахмурилась. Мне даже показалось, что она слегка испугалась, так как без объяснений было понятно, зачем мне подобные данные.

— Грант, ты понимаешь, что это…

— Марианетта, при всём