и не без причины, ибо из всех месяцев года апрель и май более других угодны Венере и именно в это время наши красавицы принимаются, встрепенувшись, наряжаться, прихорашиваться, обнажать плечи и грудь, кокетливо укладывать локоны; похоже, будто эти перемены и прикрасы направлены лишь на одно: а именно ведут к сладостным утехам и плодят столько рогоносцев на земле, сколько пернатых летает под небесами в апреле и мае.

Итак, не надейтесь, что прелестные дамы, девицы и вдовы, гуляя по лесам, рощицам, паркам, лугам, садам и в других местах отдохновения и видя повсюду зверей и птиц, охваченных взаимной любовью и бесстыдно спаривающихся у них на глазах, сами не чувствуют любовного зуда и не желают исцелиться от него известным средством. Зрелище сие служит убедительным примером для охладевших и разлюбивших мужчин или женщин: кто из них не воспламенится вновь, любуясь животными и птицами, что домашними, что дикими, как, например, беззаботные воробьи или сладострастные голуби, которые беззастенчиво сливаются друг с дружкою, любятся, плодятся и размножаются прямо на крышах или на ветвях деревьев. Вот так же одна прелестная испанка сказала кавалеру своему, то ли слишком холодному, то ли не в меру почтительному: «Еа, gentil cavallero, mira como los amores de todas suertes se tratan у triunfan en este verano, у V. S. queda flaco у abatido», что означает: «Взгляните, любезный кавалер, как торжествует и творится любовь по весне; что ж вы-то глядите столь уныло и бесстрастно?!»

Весна, пролетев, уступает место лету, которое приносит жгучий зной; как одна жара влечет за собой другую, так и жар, снедающий даму, удваивается, и ничто не способно облегчить и освежить ее, кроме омовения в жгучем и бурном потоке Венерином, называемом мужскою спермою. Сие означает не лечение противоположностью, но именно лечение подобного подобным, ибо хотя дама каждодневно купается в самом что ни на есть прохладном и чистом источнике, он не приносит ей облегчения, как не принесут его легкие летние одежды или даже полунагота, когда она скинет с себя все вплоть до юбки, оставшись в одной рубашке и чулках, как многие из них делают. Вот где таится опасность, поскольку дамы, разоблачившись, оглядывают друг дружку при ярком солнечном свете и восхищаются своими и чужими прелестями, белизною атласной кожи, округлостью форм, свежестью лица и тела, и, разумеется, впадают при этом в соблазн и вожделение; а дальше надобно либо утолить сию похоть, обратившись к мужчине, либо же сгореть заживо в любовном огне, на что решаются весьма немногие, ибо нужно быть совсем уж круглой дурою, сгубив себя без всякого толку. А ложась на ночь в постель, дама от жары сбрасывает с себя и одеяла и простыни, да еще и рубашку задерет, обнажась до пояса; поутру же, при ярком солнечном свете, разглядит себя как следует со всех сторон и еще сильнее начнет желать сердечного друга и с нетерпением поджидает его. И уж коли он догадается явиться к ней именно в такой миг, то, будьте уверены, ему окажут самый радушный прием и самые страстные ласки, ибо нет для этого лучшего времени дня, чем эдакое утро. «Тем более (говаривала одна знатная дама) что чрево еще хранит жар постели и ночного вожделения, а нет ничего приятнее и слаще, как горячее блюдо, вовремя поданное».

Некоторые, однако, приводят следующую старинную поговорку: «Июнь, июль – время плохое: уста влажны, а чрево сухое»; сюда же относят они и месяц август, неблагоприятный для мужчин, коим опасно чересчур воспламеняться в столь жаркое время и невредно поберечься; впрочем, ежели им угодно сгорать в любовном огне, Бог в помощь, вольному воля! Женщинам же ничто не угрожает, им для этого любое время года, любой месяц и любые погоды хороши.

Итак, наступает лето и приносит сочные плоды, коим назначено освежать вседостойных и пылких наших прелестниц. Некоторые весьма лакомы до них, иные же равнодушны. Но как бы то ни было, а облегчения они не доставляют ни тем ни этим, ибо ежели некоторые фрукты освежают при зное, то другие плоды, напротив, способны лишь распалить внутренний жар, почему дамы и прибегают к ним возможно чаще, выбирая самые сочные, аппетитные и приятные на вкус, кладя их в супы и салаты; нравятся им спаржа, артишоки, трюфели и грибы сморчки, тыква и молодое мясо; все это их повара, по приказу хозяйки, приготовят столь искусно, что разожгут в ней аппетит и к еде, и к мужчине; недаром же многие доктора прописывают пациенткам своим такие особые блюда. Может статься, кто-то из опытных любовников и не согласится со мною – что ж, им виднее.

Я же хочу предостеречь злосчастных мужей и кавалеров: избегайте сих пряных блюд, ибо не успеете оглянуться, как они распалят даму, и она даст вам от ворот поворот, сменив на более острое, пикантное лакомство и покрыв отставного любовника бесчестьем.

Но и это еще не все: наряду со свежими плодами садов и полей весьма любимы дамами новые кулинарные изобретения, а именно аппетитнейшие пышные паштеты, начиненные фисташками, сосновым семенем и прочими возбуждающими приправами, которые лето, в отличие от других сезонов, дарит нам в изобилии; а еще кладут туда петушиные гребешки и членики, устраивая настоящую резню среди хорошеньких молодых петушков, куда более пригодных для сей цели, нежели старые, ибо первые, не в пример вторым, зело горячи, задиристы и неутомимы. Вот в числе иных и еще одна услада, которую лето приносит в помощь любви.

Итак, многие дамы, насколько мне известно, любят лакомиться этими паштетами с начинкою, молодыми петушками, стеблями артишока, трюфелями и прочими горячими – и горячительными – блюдами; приступая к ним, они первым делом выуживают из блюда рукою либо вилкою то артишок, то трюфелек, то фисташку, то малую пташку, то петушиный гребешочек, то иной какой кусочек и, нехотя жуя, грустно приговаривают: «Бланш!» Когда же им попадается чудесный петушиный членик, тут они проворно суют его в рот и весело восклицают: «Бенефис!» – как будто бы выиграли драгоценную безделушку в известной карточной игре, столь распространенной в Италии.

Что ж, успехом своим они обязаны именно этим хорошеньким петушкам, коих взращивают летом, а считают по осени, начало которой я не отделяю от лета, ибо она дарит нам великое множество других плодов и мелкой домашней птицы, куда более горячей, нежели та, что подрастает зимою или поздней осенью, в зиму переходящею; может, и не следовало бы разделять две сии половины, но все-таки конец осени не столь щедр на плоды земные и всяческую