С некоторого времени не только Камилла Гальвани, но и все ведущие и репортеры «Телекуоре» повторяют, как попугаи, лозунги каррадистов против иностранцев.

В школе джакузи почувствовали себя на коне и с каждым днем стали наглеть все больше. Отец Пьеркристиана нажаловался директору на синьору Аллорио за тот урок, проведенный в школьном кинозале. Он обвинил ее в том, что она занимается в школе политикой. Типа это вообще недопустимо, а во время предвыборной кампании – прямое нарушение закона.

В начальной школе тоже произошла отвратительная история. Во время перемены несколько человек из джакузи (мальчики и девочки) закрыли Джарру и Челину в туалете и выкрасили им лица белой краской. Краску отмыли в медицинском кабинете, но глаза у обеих потом чесались еще целую неделю. Синьора Ортолу пришла в школу жаловаться, но учительница Челины, синьора Сфорца, сказала, что не стоит устраивать шум из-за невинной шутки. А потом, когда та ушла, обозвала Джарру и Челину глупыми плаксами и ябедами. Мол, чем жаловаться, надо было сказать спасибо – одноклассники хотели сделать им как лучше.

Директор школы пытался как-то противостоять этому безумию, но без особого успеха. После его отказа уволить синьору Аллорио отец Пьеркристиана забрал обоих детей из школы и стал требовать увольнения самого директора.

Синьора Сфорца в ответ на выговор закатила истерику и грозилась написать во все газеты, что в этой школе царят диктаторские порядки.

– В моей семье все были уважаемыми учителями! Учительская династия, можно сказать! – кричала она. – Вы сами родом с Сардинии и должны знать, что сестру моей бабушки, Арджию Сфорца, прежние ученицы до сих пор вспоминают с благодарностью и самыми лучшими чувствами.

В начале учебного года директор предлагал всем учителям прочесть в классе книжку, озаглавленную «Разговор с моей дочерью о расизме». Теперь большинство учителей от этого отказались. Автор явно необъективен, говорили они, а «школа не место для политики».

В понедельник Франческо нашел на своей парте анонимную записку. Прочесть ее он никому не дал – сказал, что это полная чушь. Но Агнесса увидела мельком и расплакалась. Там были оскорбления в адрес Леопольдины и угрозы самому Франческо, если он не перестанет бегать за этой «черномазой вонючкой». Типа те, кто написал эту записку, стоят за чистоту расы и не позволят ему якшаться с кем попало. Агнессу трясло. А Франческо и бровью не повел. Дал ей свой носовой платок и сказал:

– Ну чего ты, Агнесса! Мы же всегда знали, что они дураки и невежды.

Потом он спросил у Леопольдины, не хочет ли она пойти с ним на каток в Парко ди Тренно.

Агнесса говорит, что ее мать возвращается из своих писательских поездок все более удрученной. В поездах нельзя заткнуть уши и не слышать, о чем говорят люди.

– Самые агрессивные, невоспитанные, невежественные, те, кто никогда не поможет старикам с чемоданами, разговаривает по телефону на весь вагон и дымит тебе в лицо, кто хвалится, что не платит налогов, и паркуется на стоянках для инвалидов (мол, все эти инвалиды только прикидываются), кто носит только фирменную одежду и при этом ковыряет в носу и вытирает руки о сиденье, – все они в восторге от Риккардо Риккарди и собираются голосовать за него. Поначалу я пробовала им что-то объяснить, но только нарывалась на грубости и оскорбления. Теперь всю дорогу молчу и чуть не плачу от злости. Боюсь, у меня разыграется язва.

Глава двенадцатая

Кажется, от этой выборной кампании все посходили с ума.

Когда синьора Аллорио узнала об анонимной записке, она дала нам прочесть в классе вслух кусочек из «Разговора с дочерью о расизме».

Там на двадцать второй странице было написано, что рас вообще не существует. На следующий день Джакаранда Джироне принесла из дома географический атлас и продемонстрировала всем разворот, где описывались «человеческие расы» и приводилось множество фотографий.

Если верить этому атласу, их было три: кавказская, негроидная и монголоидная.

– Это вам не ваши домыслы, а данные науки! – заявила она. – Кто станет доверять вашей глупой книжонке?! Посмотрите, ее написал марокканец.

Это правда. На обороте обложки под фотографией автора, которого зовут Тахар Бен Джеллун, можно прочесть, что он много лет живет во Франции, но родился в Марокко.

Тогда Пульче взяла у своего дедушки и притащила в класс огромный фолиант под названием «История и география генов человека».

Тут уж Джакаранде не к чему было придраться: книгу написали известные итальянские ученые, работавшие в Америке. Синьора Аллорио сказала:

– Это для вас пока трудновато. В библиотеке есть книга попроще. Ее авторы – отец и сын, Лука и Франческо Кавалли-Сфорца. Называется «Кто мы есть»[19].

И все же одну главу из фолианта Пульче, под названием «Научная несостоятельность расовой теории», она нам прочитала и объяснила.

– Самое забавное, – заметила синьора Аллорио, – что те, кто поделил человечество на расы, никак не могут между собой договориться. Кто утверждает, как в атласе Джакаранды, что их три, кто – пять, кто – тринадцать… Один и вовсе насчитал больше шестидесяти.

В общем, делалось это не столько для науки, сколько для того, чтобы определить «высшую», то есть лучшую, расу. В середине девятнадцатого века какой-то Гобино 2 написал книгу, где пытался доказать, что лучше всех немцы, потому что в них течет наиболее чистая кровь древних арийцев, которые, по его мнению, и были той самой лучшей расой. (Дурак он был, по-моему, этот француз Гобино – сам себя записал в нечистые.)

– Нацисты в Германии назвались потомками арийцев, – объясняла синьора Аллорио, – провозгласили себя «высшей расой» и стали пренебрежительно относиться ко всем остальным. А когда этот маньяк Гитлер разработал план «Окончательное решение», призванный раз и навсегда очистить мир от нечистых народов, нацисты пошли за ним. Их ученые установили физические критерии, по которым следовало судить, к какой расе (чистой или нет) относится человек. Для того чтобы тебя признали арийцем, нужно было иметь светлые волосы и голубые глаза.

– Между тем недавние исследования установили, – продолжала учительница, – что самые первые люди, предки всех жителей земли, появились в Африке. Позже они расселились по разным континентам и, не изменившись в главном, стали слегка отличаться внешне, что было связано с различиями в климате.

– А почему же тогда, – поддела Джакаранда, – почему среди животных есть чистокровные и совсем никакие? Почему, если я хочу выбрать себе