И для штаба и для подчиненного это самый лучший выход. Конечно, пожурят. Но если бы вскрылось предательство, шпионаж в пользу иностранного государства, последствия были бы тяжелыми. Руководство бы за близорукость сняли с должностей. А как же! Врага проморгали, причем под носом. И у семьи проблемы. Но жена и дети при чем? Несчастный случай все списывал. Матвею тоже все равно. Агент погиб под колесами трамвая, его информатор – ротный тоже мертв.

– Да-да, беда какая! – быстро сообразил начальник штаба. – Надо акт составить о несчастном случае.

– Это уже без меня! – повернулся к выходу Матвей. Он был доволен исходом. Удалось за день найти и фактически покарать предателя. А что без трибунала, так сути это не меняет. Предатель получил по заслугам, да и бумагу переводить не надо – следственное дело, потом заседание трибунала, потерянное время. Если бы Матвей сомневался в виновности Шабрина, арестовал, поместил в следственный изолятор, скрупулезно собирал улики. Сделать человека виноватым легко, а только где справедливость? Для русского человека понятие справедливости важно.

Начальству о самостреле умолчал, как будто и не был в укрепрайоне. Произошел несчастный случай в воинском подразделении, бывает. Не зря говорят – раз в год и палка стреляет.

После того, как быстро сумел выйти на информатора, настроение поднялось. Все же не разучился заниматься розыском, не утратил навыки, способность докопаться до причины. А то в последние годы то попрыгунчики, то стрельба по переодетым в чекистов бандитам. Там ума не надо, кто быстрее открыл огонь, тот и выжил. Не занималось толком в первые годы Советской власти ЧК следствием. Специалистов не было, да и преступления на поверхности – мятежи, контрабанда, бандитизм. Хватай, допрос и к стенке. Иной раз и без допроса, когда агитировал против власти, да еще при оружии. Вина для ЧК очевидна. Умные и образованные в ЧК были, но в меньшинстве. Учились в университетах, приняли идеологию большевиков, после Октябрьского переворота участвовали в работе разных комитетов и комиссий. Были разочаровавшиеся, увидевшие, к каким последствиям привели страну большевики – кровь, разруха. Те, кто остались, имели образование не профильное – учителя, производственники – инженеры, технологи. Но с фанатизмом принялись за службу. От таких вреда иной раз было много. Когда властные полномочия велики, должного контроля нет, за ошибки спрос – жесткий, ежедневный – отсутствует, приходит упоение властью, чувство непогрешимости.

Зато с превеликим трудом на Сормовском заводе выпустили первый танк тип «М» (русский «Рено»), имевший собственное название – «Борец за свободу тов. Ленин». Танк прошел на параде Красной армии по Красной площади, вызвав восторг и восхищение публики. Танк делали по образу подбитого и захваченного в Гражданскую войну у интервентов.

В одну из ночей Матвея разбудил стук в дверь. Взяв револьвер, Матвей встал сбоку от притолоки на случай, если он откликнется, а через дверь выстрелят. Такие случаи были.

– Кто?

– Посыльный из ПетроЧК.

– Кто именно прислал?

– Дежурный Авилов.

Действительно, сегодня дежурил Авилов. Посторонние лица знать не могли.

– Что случилось?

– Просили срочно прибыть на службу.

– Буду.

Матвей ополоснул лицо, посмотрел на настенные часы. Три часа ночи, самый сладкий сон. Что могло случиться? Тридцать секунд одеться, проверить оружие. И уже через несколько минут ехал по пустынным улицам.

У здания на Гороховой, 2 крытый грузовик стоит. Облава намечается? Так о них заранее предупреждают. Дежурный объяснил:

– Милицейский патруль остановил грузовик, недалеко от Бадаевских складов. В кузове мешки с мукой, а документов никаких. Машина перед подъездом, а шофер в камере.

Бадаев был крупным промышленником, дела вел в Москве и Санкт-Петербурге. Для торговли в обоих городах построил огромные склады. Если мешки с мукой с этих складов, то получается хищение государственной собственности, подследственное ВЧК. Хищения у граждан или артелей расследует милиция. И сроки суд за хищения дает ворам разные, за государственную собственность значительно больше.

Кроме того, сразу возникает подозрение в организованной группе. Шоферу кто-то позволил вывезти с охраняемого склада муку, продукт дефицитный. И сбыть его можно задорого, потому что не по продовольственным карточкам. Должен быть сбытчик. Вырисовывается группа не менее четырех человек, причем шофер – лицо далеко не главное. Но раскручивать надо по горячим следам. Утром главарь узнает об аресте и сбежит. Искать его потом по всей стране придется.

Для начала Матвей решил осмотреть грузовик. Забрался в кузов с керосиновым фонарем, который имелся в дежурной части. На каждом мешке бирка – мука пшеничная и дата выработки, свежая, трехмесячная. Всего мешков тридцать два, в каждом по пять пудов. Ого! Получается две с половиной тонны. Хорошие аппетиты у воров!

И в дежурку.

– Давай задержанного в мой кабинет.

Как у начальника отдела у него был свой кабинет с окнами во двор, небольшой, пять шагов в длину и четыре в ширину. Рядовые сотрудники находились в одной большой комнате, где у каждого был свой стол, всего семь. Тесно, да еще кто-нибудь на печатной машинке стучит одним пальцем. И накурено, хоть топор вешай. Матвей не курил и заставлял сотрудников периодически проветривать комнату, открывая окно. В холодное время года комната быстро остывала.

Конвоир завел арестованного. Рабочего вида мужчина, на спецовке масляные пятна.

– Садитесь. Фамилия, имя, отчество?

Когда закончил с установочными данными, спросил:

– Кому вез ворованную муку?

От вопроса шофер дернулся. Неприятно слушать про ворованное. Но Матвей специально выбирал слова, чтобы прочувствовал, куда влип и чем это грозит.

– Откуда я знал, что мука ворованная?

– А накладная на груз где? И сопровождающий груз человек? И почему ночью перевозили?

Молчит шофер, слов подобрать не может.

– Куда вез? Адрес?

– Мне сказали на хлебозавод «Красный коммунар», там встретят и перевозку оплатят. Мое дело маленькое – баранку крутить.

А срок получит, как и все члены группы. Только главарь больше, как организатор.

– Кому груз отдать должен?

– На проходной велено было попросить Булавина. А кто такой – не знаю.

Придумано ловко. Из похищенной муки выпекут хлеб, его выход будет больше, чем у муки хлебозавода, да и сбыть проще. Вырисовывалась преступная цепочка. Брать кого-либо на заводе сейчас надо, скорее всего это кладовщик или заведующий складом. Пригласил из коридора конвойного.

– Увести.

О задержании грузовика с грузом и шофера на пекарне еще не знали, времени прошло мало. Мысль возникла – взять с поличным на живца. Прошел к дежурному.