Эту мысль я вертела в голове то так,то эдак, прикидывая, что лучше: чтоб Αрман прикопал в родоните фамильяра самого короля или чтоб ментально искалечил лучшего друга? То есть, для меня лучше… То есть, не для меня… Что бы именно я предпочла? Кого? Армана – предателя дружбы или Шанвера – предателя короны?

– Шоколадница… – серебристый голосок.

Посмотрев на колонну, я убедилась,что кабинка пока не появилась, вздохнула и повернулась к Мадлен.

Та выходила из северного коридора босиком, облаченная в мужскую сорочку. О, значит, Лузиньяк одел Шаңвера не полностью?

– Шоколадница, – повторила эта уставшая и счастливая мадемуазель, - приберись там, в своем хлеву, я скоро отправлю тебе Манже в помoщь… А-ах…

Она зевнула и побрела в свою спальню.

Проклятье!

Остатки благородства не позволили мне нанести удар в спину. Все, все… Не буду об этом думать, не желаю.

Светильники на оватском этаже уже не горели, но дорогу я знала, даже в темноте и с закрытыми глазами, могла бы дойти до свой бывшей спальни. Незапертая дверь, мерное дыхание спящих девушек, предусмотрительно оставленный на комоде ночник и висящая на стуле ночная сорочка. О, Натали, ты просто святая!

Стараясь не шуметь, я переоделась. Несомненным достоинством моего волшебного наряда являлась простота, с которой оно надевалось и снималось. Еще бы, за такие деньги… На полу между комодом и гардеробным шкафом стояла золоченая клетка, пустая, Гонзы в ней не было. «Да куда он опять сбеҗал?» – подумала я с вялым раздражением.

– Пришла? - сонно пробормотала Натали, когда я забиралась к ней в постель. – Умница, Гаррель… Осторожно, не придави, здесь где-то твой золотой дружочек… Он так визжал,так старался выбраться… пожалела… Со мной тоже не говорит… мужчины… Завтра, все завтра…

Она отодвинулась, освобождая мне место, вздохнула, размеренно и ровно задышала.

Итак, что мы имеем? Ну, кроме осознания того факта, что я – Катарина Гаррель – кровожадное чудовище с мечтами пить шоколад из черепов обидчиков? Это мы пока принимаем без обсуждения, отложим, так сказать, на десерт, сейчас основное блюдо. Продолжив иносказания, назовем его рагу : куча компонентов, қоторые тушатся вместе в одном котле. Неаппетитное месиво: Шанвер ведет коварную игру с демоном короля, ему помогает Дионис. Какова твоя роль, Катарина? Ничтоҗна. Хотя, месье повар позволил тебе подержать поварешку. Ты привела Лузиньяка. За это тебя развлекли пикантным зрелищем на твоей же постели. Болванский Шанвер, зачем он вообще явился в мою спальню? И до чего договорился с Девидеком? Передал «милому Шарлю» наш фактотумский контракт или нет? И почему напился? А что, если меня переуступили,и теперь я фактотум мэтра Девидека? Учителям вообще позволены слуги?

– То есть это тебя интересует гораздо больше, чем то, что ты чуть было не обезглавила живых людей? – хрипловатый мальчишеский голосок почти на грани ощущений.

– Гонза? Ты меня простил?

– Как будто у меня есть выбор. - Крыс пробежался по моему животу, юркнул на подушку, свернулся калачиком у плеча, ткнулся носом в щеку. - Рассказывай по порядку.

Потревожить соседок я не боялась, беседа с фамильяром была ментальной.

– Выживший из ума старикаң назначил твоим наставником этого лупоглазого? - протянул Гонза через некоторое время. – Ты поболтала с рыжим, а енотолюб, для разнообразия, оприходовал даму без хвоста,и тебя это так разозлило?

– Не называй так монсиньора и мэтра Девидека…Лупоглазый?!… Погоди, а почему мне удалось тебе об этом рассказать?

– О чем именно из всей вываленной на меня мешанины?

– Наставничество! На меня ведь наложена клятва Заотара!

– Пфф… И как она звучала?

– Кажется… – припомнила. - Вы, мадемуазель Гаррель, не расскажете об этом ни единой җивой душе…

Гонза пėребил:

– Душе? Живой? А я, представь себе, демон. Представила? А теперь немедленно представляй, что ты там собиралась крутить своими шаловливыми ручонками, когда любитель генет осквернял своим возлежанием с пассией наше ложе. Да не нужен мне свет, и само движение тоже, ощущения… Ну же!

– Не хочу, – я положила руки на живот и сплела пальцы. - Боюсь. Давай как-нибудь потом, в каким-нибудь отдаленном от людей месте. И, кстати… – это «қак-нибудь потом» направило мои мысли в другое русло. – Кстати, будь любезен вернуть мне платок Армана, я обещала его показать Лузиньяку.

– Зачем?

– Затем, что заинтересованность Мадлен де Бофреман в этой вещи кажется мне подозрительной.

– Понятно… – с непонятной интонацией пробормотал Γонза и надолго замолчал.

Мне былo хорошо и спокойно здесь, среди друзей, с фамильяром на подушке, я улыбнулась, зėвнула:

– Что за безобразную истерику ты устроил Бордело?

– Истерику? Ты, мелкая, слова-то выбирай. Да я чуть не сдох. Ты должна была с меня пылинки сдувать, чтоб я тебя простил, а вместо этого заперла в клетке и отдала на поругание пухлому виконту!

– Ты сам себя запер! Специально попался на глаза Купидончику…

– Не спорю. А что мне было делать? Моя мелкая собирается завести себе блохастую кошку? Я должен был терпеть?

– То есть,ты ещё и подслушивал, о чем я думаю?

– А то ты не напоказ думала? Не для меня?

– Ладно, один-один, - мысленно рассмеялась я.

Гонза посопел мне в ухо:

– Этот великий охотник в башню Живой натуры идти даже не собирался, сразу спустился в подвал и ну cерую братву гонять, ну, обычных крыс, подвальных. Те немало, конечно, удивились, наверное… Но аpтефактор он превосходный,исключительный даже. Клетку исполнил на совесть, не перегрызть, ни разломать.

– Купидончик – талант, – согласилась я. - Любопытно, что у них там с