враг может решить, что это обычный сногсшибатель и попытаться увернуться, и вот тут-то разворот его и достанет. Да, и профессор просил, чтобы никто из нас не упоминал про этот его особый приём — просто на случай, если когда-нибудь ему выпадет шанс использовать его в соревнованиях.

— Но... — начала профессор МакГонагалл. Она посмотрела на Шизоглаза Хмури, который одобрительно кивнул, и на Северуса, который хранил нарочито безразличное выражение лица. — Мистер Поттер, вы только что оглушили самого Шизоглаза Хмури! Самого знаменитого охотника на Тёмных Волшебников за всю историю аврората! Это же невозможно!

Хмури мрачно ухмыльнулся.

— И что ты на это скажешь, парень? Мне любопытно.

— Ну... — протянул Гарри. — Во-первых, профессор МакГонагалл, ни один из нас не сражался всерьёз.

— Ни один из вас?!

— Разумеется, — сказал Гарри. — В настоящей битве мистер Хмури сбил бы все мои копии незамедлительно и не ждал бы, пока они нападут. Что до меня, если бы мне действительно было необходимо сразить самого знаменитого аврора за всю историю, я бы устроил так, чтобы за меня это сделал директор Дамблдор. И кроме того... поскольку это был всё-таки не настоящий бой... — Гарри запнулся. — Как бы объяснить? Волшебники привыкли к тому, что на дуэлях они некоторое время бросаются заклинаниями. Но если два магла стреляют друг в друга в маленькой комнате — то тот, кто попал первым, тот и победил. И если один из них намеренно пропускает свою очередь стрелять и даёт второму один шанс за другим — как мистер Хмури давал мне один шанс за другим — в общем, проиграть при этом было бы довольно стыдно.

— Ну, не так уж стыдно, — Хмури слегка угрожающе ухмыльнулся.

Но Гарри этого, похоже, не заметил.

— Можно сказать, что мистер Хмури проверял меня, попытаюсь ли я с ним сразиться или попытаюсь победить. То есть буду ли я играть лишь роль того, кто сражается — использовать известные мне стандартные заклинания, даже если не ожидаю, что последовательность таких действий приведёт к победе — или же буду пробовать необычные подходы, пока не найду что-нибудь, что могло бы принести победу. Это как разница между учеником, который сидит в классе, потому что все сидят, и учеником, которому не всё равно, и который спрашивает себя, что нужно, чтобы на самом деле изучить материал, и практикуется соответственно — понимаете, профессор МакГонагалл? Если посмотреть на дело под таким углом — принять во внимание, что мистер Хмури давал мне шанс за шансом и что нападать вообще не стоило, если бы я не надеялся победить — тогда я не так уж и преуспел, ведь мне потребовалось целых три попытки, чтобы его достать. Кроме того, как я уже говорил, в настоящем бою мистер Хмури стал бы невидимым сам, или закрылся щитом...

— Не очень-то полагайся на щиты, парень, — встрял Шизоглаз. Аврор в кожаных доспехах сделал ещё один глоток из фляжки с восстановительным зельем. — То, чему учат в первый год в академии, не остаётся вечной истиной — не против сильнейших Тёмных Волшебников. Для любого щита найдётся проклятие, которое проходит прямо сквозь него, если только ты не достаточно быстр, чтобы защититься контрзаклинанием. И ещё есть заклинание, которое проходит вообще через что угодно, и именно его будет использовать любой Пожиратель Смерти.

Гарри Поттер серьёзно кивнул.

— Верно, некоторые заклинания невозможно блокировать. Я запомню это на случай, если кто-нибудь использует против меня Смертельное проклятие. Снова.

— Сообразительность такого рода убивает людей, парень, не забывай об этом.

Мальчик-Который-Выжил печально вздохнул.

— Я знаю. Простите.

— Итак, сынок. Тебе есть что сказать, прежде чем мы с Альбусом отправимся за Локхартом?

Гарри открыл уже рот, но замер.

— Не мне вам говорить, как воевать, — сказал наконец Мальчик-Который-Выжил. — У меня в этом вообще нет опыта. Просто учтите моё предположение, что Локхарт, возможно, невиновен, так что если вы можете не причинять ему вреда, не рискуя при этом... — мальчик пожал плечами. — Я не знаю цену. Просто, пожалуйста, если сможете, постарайтесь не причинить ему вреда, если он невиновен.

— Если смогу, — сказал Хмури.

— И ещё — вы же намереваетесь просмотреть его разум, чтобы найти доказательства вмешательства Тёмного Лорда, так? Я не знаю, каковы правила в магической Британии насчёт допустимых доказательств — но знаю, что любой человек какой-нибудь закон да нарушил, законов просто чересчур много. Поэтому если речь не будет идти про Тёмного Лорда, не сдавайте его министерству, просто сотрите ему память и уйдите, хорошо?

Шизоглаз нахмурился.

— Сынок, никто не получает силу так быстро, если он не замышляет что-нибудь.

— Тогда оставьте это обычным аврорам, когда и если они найдут доказательства обычным путём. Пожалуйста, мистер Хмури. Зовите это издержками моего магловского воспитания, но если речь не о войне, то я не хотел бы, чтобы мы стали злыми полицейскими, которые врываются в дома посреди ночи, роются в мозгах, а потом отправляют людей в Азкабан.

— Не вижу в этом смысла, но думаю, что могу оказать тебе такую любезность.

— Что-нибудь ещё, Аластор? — спросил Альбус.

— Да, — ответил Хмури. — Насчёт вашего профессора Защиты...

Гипотеза: Гилдерой Локхарт: КОНЕЦ

* * *

Гипотеза: Дамблдор

(9 апреля 1992 года, 17:32)

Когда профессор Защиты медленно поднял свою чашку с чаем, та слегка дёрнулась. Тёмная полупрозрачная жидкость лишь едва перехлестнула через край, всего только три капли поползли вниз по стенке. И до, и после этого рука профессора Квиррелла твёрдо сжимала чашку, и Гарри мог бы ничего и не заметить, если бы в тот момент он не наблюдал пристально за движениями профессора.

Если это маленькое резкое движение перейдёт в постоянный тремор, профессору Защиты останется только беспалочковая магия. Волшебная палочка не допускает дрожащих пальцев. Гарри не представлял, насколько это ослабит профессора Квиррелла — если ослабит вообще. Конечно, профессор Защиты сможет пользоваться беспалочковой магией, но всё же обычно для чего-то