В какой-то момент снова вернулось ощущение безысходности из-за невозможности никак повлиять на исход всего происходящего. От прежнего Величия Дома не осталось и следа. Он перестал быть крепостью и превратился в тюрьму. Выберутся ли все в итоге отсюда, не знал никто. Одному лишь творцу этих земель, лесов, ветров и самого Дома было известно, что произойдет дальше.

Марго

Их жизнь перевернется с наступлением ночи, и ничего нельзя будет сделать. Как быстро опадающие наземь листья сменились снежными вьюгами, и как быстро они смели все, оставив лишь обреченных на смерть посланников темной Богини среди мертвых земель, не имеющих ни конца, ни выхода. Небеса пропитывались светом, солнце не дарило тепла, но пробуждало спящий лес.

— Мы погибли? — Марго взглянула на Алису, чуть дрожа от морозного воздуха, проникающего через форточки и щели внутрь дома. Даже камин не позволял согреться.

— Надеюсь, что нет. Мы должны что-то делать, — девушка старалась сохранять спокойствие, но ее голос дрожал.

В гостиную вошли Ярлина и Ева с подносами с горячим чаем и поставили на столик. Марго взяла две кружки, спросив, можно ли отнести одну маме и, получив одобрение, поспешила выйти из комнаты, но ее уже практически в коридоре остановил Филипп.

— Что-то случилось? — Вестница взглянула на него слегка испуганно.

— Я хочу извиниться за то, что сделал той ночью, — он посмотрел ей в глаза.

Она запнулась и опустила голову прежде, чем ответить.

— Тебе не за что извиняться. Я просто перенервничала, мне не стоило так открыто ругаться.

— Но ты ведь так не думаешь, — ей снова пришлось поднять взгляд, — ты расстроена. Жизнь и безопасность твоей мамы — самое главное для тебя.

— Ее жизнь и безопасность должны быть самым главным для всех нас.

— Я пони… — Марго не дала ему закончить.

— Если мы не будем беречь Принцессу, мы не выберемся отсюда. Даже если Луна ничего не сделает, мы останемся здесь навсегда. Я не думаю, что Арон действительно собирается нам помогать.

— Он влюблен. Я могу его понять.

Вестница вздохнула, улыбнувшись. Филипп сделал шаг к ней.

— Мне все же нужно идти. Чай остынет, — она отошла, собираясь подойти к лестнице, но мужчина остановил ее.

— Постой, ты сказала: «Даже если Луна ничего не сделает». Что ты имеешь в виду?

— Неважно, — девушка покачала головой и быстро развернулась, направившись к лестнице.

Алиса

Они были наделены силой, невозможной для обычных людей, и имели бесконечно важное предназначение. Но даже им было не подвластно скрыться от Богини.

Этот день проходил слишком быстро. Ни Арона, ни Харисы не было все это время. Казалось, они и вовсе уже покинули Дом Луны, что было вполне вероятно и даже ожидаемо.

С каждым часом становилось все холоднее — морозный ветер усиливался, пришлось закрыть все окна и двери, чтобы не погас камин.

«Это все скоро закончится», — шептала Алиса самой себе, лежа на диване и гладя удобно устроившегося на ее животе Глаза. Кот спокойно спал, тихо сопя.

Их окружала тишина. Не было ни голосов, ни шагов, ни скрипов. Но эта тишина казалась слишком громкой, гул в ушах не давал успокоиться. Мысли в голове становились все громче с каждым мгновением, пока, наконец, нежно-сиреневый свет не проник в комнату и не окрасил стены. Он не ослеплял, как утром, скорее был приглушенным, прощальным, будто солнце не было уверено, встретится ли с Вестниками завтра.

Оно продолжало заглядывать в каждый уголок Дома, становясь все ярче, пока перед тем, как коснуться земли, не налилось кровью. Голые деревья мрачно шуршали и покачивались от ветра. Откуда-то издалека, словно из другого, настоящего или же еще более вымышленного мира заиграла древняя, первобытная мелодия.

Вот-вот все погрузится в сон, и какова будет их судьба, дано знать одной лишь Гекате.

Глава 39

Ева

Ева не боялась, глядя на тающее среди ветвей солнце. Величественная сила распространилась по воздуху, когда «Богиня» вышла из-за горизонта, торжественно и грациозно возвышаясь в небе. Казалось, ветви склонялись перед луной, в то время как та касалась их лишь своим светом, сияя ослепительно ярко. Она озарила весь Дом и землю вокруг него.

Становилось ясно, как днем.

Девушка прикрыла глаза и вздохнула полной грудью, а после вновь открыла, смотря на то, как мать культа проникает в потаенное место своих детей, разрушая их тайны. Разве кому-нибудь из них, из них всех было под силу по-настоящему противостоять богине? Харисе, каким бы ни был ее нрав и жажда власти, никогда не справиться даже с Принцессой. Да и сама Мария ничего не могла против Гекаты.

— Спасенные или же погубленные? — раздался женский голос позади, и Вестница обернулась, обратив внимание на стоящую в дверях Марго.

— Что?

— Она — наше спасение или наша погибель? — девушка взглянула на Луну, приближаясь к окну и касаясь холодного стекла.

— Что об этом говорит твоя мама? — Ева посмотрела в глаза собеседницы, но та была словно заворожена видом в небе.

— Практически ничего. Я догадываюсь, что она считает себя виноватой во всем этом. В том, что закрыла нас и что нам всем теперь грозит опасность. Не думаю, что она знала или могла предположить, что они воспользуются положением, — Вестница развернулась и поспешила выйти, но Ева взяла ее за руку, останавливая.

— Кто воспользуется положением? Ты имеешь в виду Арона и Харису или Богиню? Что Принцесса говорит о Гекате? — тело охватила паника, но девушка все равно вырвалась, направляясь в коридор.

Перед тем, как скрыться, Марго быстро проговорила: «Она — наше спасение и наша погибель».

Ева задыхалась. Задыхалась, когда бежала вниз, на первый этаж, прямо в гостиную. Сердце бешено колотилось, а по коже бегали мурашки. Все было еще запутаннее, чем казалось на первый взгляд. Никто ничего не договаривал, Хариса исчезла, как по волшебству, а с Марго и Марией творились странные вещи. Распахнув двери, Ева влетела в комнату, где находилась только Алиса, и подошла к ней.

— Где все?

— В своих комнатах, наверное, или на кухне. Что случилось?

— Я знаю, что происходит.

— О чем ты говоришь? — Алиса посмотрела на девушку взволнованно, тут же сажая ее на диван рядом с собой и беря за руки.

— Я знаю, зачем Хариса и Арон прибыли сюда.

Вестница не стала перебивать ее, лишь коротко кивнула, внимательно слушая дальше. Глаз, расположившись на мягком ковре, тоже слушал.

— Это место — наша тюрьма. Мы ведь не можем