Глава 1899

Перед Хаджаром стоял человек. Смертный. Равный, при этом, по силам могущественнейшим из Древних. Да он и сам, при этом, являлся Древним.

Волшебник Эш, Пепел. Король Бессмертных. Мастер Почти Всех Слов. Ученик Ху Чина, Синего Пламени. Кровавый или, как его стали называть в песнях, Красный Генерал.

Но Хаджар не ощущал страха.

Он был спокоен. Как скала, на которой стоял.

— Помнишь тогда, Хаджар, — произнес маг. — когда ты пришел за Вечно Падающим Копьем, я сказал тебе, что когда мы встретимся в третий раз, то нам будет суждено сразиться.

Хаджар помнил. И это была, как раз, их третья встреча.

И, признаться, он нисколько не был удивлен тому, что Пепел знал о словах той тени, голема, копии или чем там еще развлекаются кукловоды в Безымянном Мире.

Так же, как и не был удивлен тому, как легко и, явно, без всякого сопротивления вошел в аномалию величайший маг, из когда-либо живших, живущих и тех, что будут жить.

— Так вот этому не обязательно случаться, — ветер трепал до того серые, что аж пепельные волосы Короля Бессмертных. — Тебе не обязательно подниматься на Седьмое Небо, Хаджар. Ты можешь развернуться и уйти обратно.

— Могу, — не стал спорить генерал. — Но тогда моя жена и ребенок, они…

Пепел перевел взгляд с тело Ляо Феня, а затем обратно на генерала.

— Ты знаешь, что обманываешь себя, Хаджар. Обманываешь себя уже очень много веков. Почти с самого начала этого фарса.

Хаджар, как воочию, увидел её черные волосы и изумрудные глаза. И услышал смех. Она любила смеяться по поводу и без. А еще любила танцевать.

И Северный Лес.

Да, генерал знал, что обманывал себя. Может быть узнал сейчас, когда встретил столько големов, что уже не собирался даже считать, а может… может знал всегда. Или догадывался. Как догадывался о смысле тех фресок, что встречал не только в пещерах.

Вот только мысли об этом причиняли боль.

И он иногда скучал по тем временам, когда не могу её чувствовать. Ничего не могу чувствовать.

— Знаю, — коротко ответил генерал.

И, наверное, знала Азрея… только не могла сказать. А может говорила. Говорила сотни раз. Тысячи. А генерал стоял истуканом и смотрел белыми, стеклянными глазами, а затем либо забывал услышанное, либо находил сотни и тысячи причин, чтобы воспринять услышанное иначе.

А его названная дочь… она ничего не могла сделать. Она лишь ждала возможности хоть как-то рассказать, намекнуть и… для этого ей пришлось заключить сделку. Только Хаджар пока не знал, какую именно. Но догадывался, что ничего хорошего от этого ждать не приходилось.

— Одумайся, Хаджар, — произнес Пепел. — пока еще не поздно. Прошу тебя — одумайся. Ты ведь не знаешь, что именно находится там, куда ты хочешь попасть. Не знаешь, что там найдешь и увидишь.

Хаджар посмотрел на небо. Такое ясное. Такое высокое.

Седьмое Небо… Безымянный Мир…

Вечерние Звезды, как же он ненавидел клятые интриги. Интриги, в которых, если бы Яшмовый Император обладал силой, достаточной, чтобы контролировать разум всех душ, населявших Безымянный Мир, включая многочисленные аномалии, то, тогда, не существовало бы всего того, чем этот мир был наполнен.

Нет.

Яшмовый Император здесь ни при чем, если он вообще обладал хоть какой-то силой, кроме покорности услужливого пса у ног хозяина.

Как не причем и Книга Судьбы, если она вообще существовала.

Как не причем и Седьмое Небо, если в нем имелся хоть какой-то смысл, кроме того, что имеет морковка, подвешенная перед упрямом ослом.

Нет.

Чтобы разрубить этот клубок интриг. Чтобы добраться до истины. Чтобы закончить этот через чур длинный, кровавый путь, он должен отправиться туда, где все началось. Туда, откуда вышел некогда герой Седьмого Неба, решивший, что теперь ему необходимо уничтожить Безымянный Мир.

И, да услышит его Высокое Небо, кажется, Хаджар начал догадываться, почему Черный Генерал хотел так поступить.

— Я даю тебе свое слово, Хаджар, — Пепел, внезапно, провел ножом по ладони и капли крови полетели вниз, на поверхность шумящего океана. — Клянусь душой, именем, судьбой, что там, за Вратами, ты не найдешь ничего, кроме пустоты и отчаянья. В твоем восхождении не будет ровно никакого смысла и…

— Хватит, — перебил Хаджар. — Достаточно.

— Я могу принести тебе кровавую клятву и…

— Очень давно, одна моя знакомая сделала мне три дара, — тихо, вкрадчиво произнес Хаджар. — И один из них был — не доверяй полукровке.

Пепел выдохнул, опустил руку и, тут же, порез на его ладони затянулся, а кровь, упавшая в море, вскипела и истаяла. Сложный магический трюк, но не более того.

— Даже если бы ты осознал Закон, Хаджар, то не смог бы справиться со мной, — юноша постепенно менялся. Его кожа серела, лицо вытягивалось и покрывалось морщинами, а волосы редели и белели. Вскоре перед Хаджаром стоял глубокий старик. — А ты едва-едва понимаешь всю глубину своего Правила.

— Может быть, — не стал спорить Хаджар, а затем обвел фигуру старика оценивающим взглядом. — но ты ведь ранен, не так ли? Иначе бы ты не стал тратить время на разговоры со мной, а попросту развеял бы меня прахом.

— Может быть, — повторил вслед за генералом Пепел. — а может, я просто устал от того, что вечно должен служить левой рукой богов, за те грехи, что совершил. Но, увы, все мы должны нести ответственность за деяния.

Пепел поднял посох и ударил им о воздух и, в тот же миг, ослепительная вспышка осветила пространство и, за спиной Короля, появились сперва те Бессмертные, что пришли сюда следом за Хаджаром, а затем и, насколько понимал Хаджар, весь Дом Золотого Неба, включая его главу и Харлима. Оба — во плоти.

— Я не стану рисковать, Хаджар, — слова Пепла звучало обжигающим пламенем. — и те письмена, что ты оставил для Дома Хищных Клинков на развалинах храма Дергера… они не смогут тебе помочь здесь, хоть и послушали тебя и последовали вплоть до врат в аномалию.

Значит, все же, послушали…

— Не очень это достойно звать на поединок толпу посторонних, — заметил Хаджар.

— Ты знаешь мою историю, — отмахнулся посохом Пепел. — знаешь, что я делал и на что шел, когда служил генералом Смрадного Легиона.

— И ты знаешь мою, — кивнул Хаджар. — Знаешь, что я делал и на что шел, когда служил генералом Армии Лидуса.

Они замолчали. Оба понимали, что кому-кому, но уж точно не им двоим, Красному и Синему генералам, обсуждать и обвинять кого-то в недостойных и бесчестных поступках.

— Развернись, Синий Генерал, — повторил Пепел. — Уходи. Потому что…

— Знаешь, Красный, — Хаджар посмотрел на небо. Чистое и ясное. — Я столько раз слышал этот поганый вопрос. Для чего я сражаюсь? Зачем я сражаюсь? За что я сражаюсь? Столько раз, что устал даже его обдумывать.

Хаджар спустился взглядом ниже, где океан, зная, что проиграет, все равно, изо всех сил, продолжал бороться с наступающим на него льдом.

— А еще знаешь, почему я не обнажал все это время свой меч? — Хаджар отвязал от пояса ножны с Синим Клинком и вытянул перед собой. — Потому что один достойный и честный человек, когда-то давно сказал мне, что меч стоит обнажать лишь тогда, когда знаешь, ради чего. И последнее время я не знал, ради чего и потому держал его спрятанным.

— Остановись, — одними только губами прошептал Пепел.

— Но теперь я знаю ради чего, — Хаджар вспомнил, как она смеялась. Вспомнил, как плакала. Вспомнил, как пахли её волосы и, как она всегда, чтобы не происходило, всегда была рядом с ним. И его губы прошептали чужим голосом. — Ради того, чтобы больше никогда и ни с кем не произошло того, что произошло со мной.

— Это невозможно, — вздернулся Пепел. — И это просто безумие.

Хаджар смотря на прибой, бьющий о скалу, ответил:

— Я знаю, — и обнажил меч.

Глава 1900

По мере того, как Синий Клинок показывался из ножен, как тут же небо начало затягиваться тяжелыми тучами, а по ушам ударили хлопки штормового ветра. Тот нарастал несмолкающим гулом, пока не обернулся сотней штормов и тысячей гроз. Они сливались в едином разъяренном