Был ящер — нет ящера. Потом повторил с остальными. Осмотр помещений ничего не дал — тут, похоже, была пыточная. Вот любят они на этой планете укромные местечки для пыток. А, с другой стороны, это удобно. И верить никому на планете нельзя… Унц. Ну как он мог! Я даже думал, что мы друзья. Видимо, зов крови сильнее.

Я грустно философствовал по дороге к доку. Рука была сине-фиолетовая и наливалась темным. Сильно отдавили.

— Док, нужна помощь! — с порога сказал я и показал ему свою руку. Видок у меня был тот ещё, даже его робот-охранник не дернулся, и, как мне показалось был готов всплакнуть.

— Нуууу, батенька… — протянул док, осмотрев руку, — тут никакая капсула не поможет, только ампутация. Ты что, под каток попал?

— Почти в точку, док. И что я буду делать без руки? Меня даже в дворники не возьмут.

Я отреагировал спокойно — по дороге я и сам уже понял, что руке крышка. Кисть болталась как сосиска, по которой попрыгали.

— Макс, 21 век. Есть протезы, причем очень хорошие. Тебе, конечно, не по карману, но у Вонга возьмёшь бэушный, будет ещё долго работать. Готов?

Док вколол мне Волшебный укол.

Очнулся я уже без кисти. Все было аккуратно заштопано, а сам я лежал в капсуле. Видимо, переложили для восстановления. Почти не болело — док вколол лошадиную дозу наркоза. Мне даже сны снились, что нехарактерно.

Я отлеживался в капсуле до вечера. Делать было все равно нечего — таксист я без руки так себе. Наконец, покинув капсулу, я отправился прямиком к Вонгу.

— Тебе как длугу отдам за двасать тысяц! — сипел китаец, которого я держал за глотку через пол часа. Я кое-как допиликал до Вонга и нашел этого гаденыша, который кинул меня с ножом. Собственно, поэтому я его и душил.

Я уже знал систему охраны у Вонга и укромные места, где можно поговорить. Вот, мы и говорили. Точнее, говорил я — китаец хрипел.

Я отпустил его и достал его нож.

— Посмотри, что ты мне продал! Я чуть не сдох из-за тебя! — я тыкал в него той пластиковой подделкой, что он мне всучил. Хочешь, настоящий покажу? — я достал родной Поппер и Доппер.

— Верю! Паласти! Больсе не пафталится!

— Десять!

— Нееет. Двацать! Но установака беспалатно!

Вот же, гений продаж.

— Палямо тут поставим! — подкупал меня китаец.

— Пятнадцать?

— Нееет… Это военный облазец, сталый, но лабочий.

— Нуб, переводи нормально! — шикнул я на расшалившегося переводчика, который увлекся китайским акцентом.

— Смотри, сила сдавления в две тонны, гравикастет, каждый палец — инструмент или оружие, прочный сплав. Солдат, с которого его сняли, был в мясо, а протез как новый! При этом может просунуть нитку в иголку, и управляется идеально!

— Ладно, ставьте. Я с горечью опять полез в партийную кассу. Эльза меня прибьет.

Через два часа, отлежавшись в капсуле после установки, я уже тестировал протез. Он был и правда неплох. С непривычки я оторвал пару дверных ручек, но потом научился регулировать усилие. Через пол часа протез обучился, и я приноровился, и мы с ним стали как я и рука. Было странно так думать, но теперь придется с этим жить.

Я ехал домой. Перепетии этого дня плохо сказались на моей психике. А ещё надо найти Унца. Я решил предупредить Волтона — всё-таки Унц был в курсе кое-каких наших дел, и я не хотел никого подставлять.

— Ну ты нашел, с кем дружить, с ящером! — с укоризной и как-то по-отечески сказал Волтон, когда мы обмывали мою новую руку, — ящеры полностью преданы только своему народу. Он, может, и не хотел тебя сдавать, но вариантов не было.

Тут он заржал. Видимо, от старости, а может от алкоголя — всё-таки нейроны путаются, но протез заклинило. Я сжал кулак при упоминании Унца, но средний палец не убрался. В итоге я стоял посреди бара как Мистер Бин с оттопыренным средним пальцем, а здесь это значит то же, что и по всей Вселенной. Прибью китайца.

— Попробуй его смазать, — сквозь слезы и смех сказал Волтон.

Я опустил палец в пиво. И правда, помогло, сложился.

— Так вот, — отсмеявшись, продолжил Волтон, — с властями они не дружат, так что нам опасаться нечего. Ты за себя опасайся. Увидишь ящера — беги.

Я почесал небритый подбородок.

— В такси не сильно убежишь.

— Так или иначе, опасайся их.

— Ну вот, приехали. Теперь мне надо оглядываться на каждого ящера. Они же тут везде!

— Не совсем. Это разные виды. Тебя должны волновать только лиловые. Зелёные и розовые — с других планет, они сами друг друга недолюбливают.

— Мне теперь надо стать экспертом по ящерам?

— Ну а как ты хотел, хочешь жить — умей вертеться.

Мы выпили, помянув мою руку.

— Как тдела у Шпица с Блоком? Я с этими делами немного упустил.

— Готовятся, тренируются, следят за складом. Думаю, скоро можно будет планировать атаку на конвой. Сопротивлению нужно оружие.

Я начал подумывать, что Волтон мужик то хороший, но подминает под себя мою ячейку и, как следствие, прибыль.

— Волт, а как мы прибыль делить будем? — прямо спросил я.

— Прибыль? Какую прибыль?

Вот! Где-то я такое уже слышал.

— Оружие и прибыль от его продажи. Моя ячейка нуждается в финансировании. Я батрачу таксистом, помнишь? Ребятам тоже деньги нужны.

Волт задумался. Похоже, он считал всех готовыми бороться за идею, а я уже знал по историческому опыту, что на идейных воду возят. Я конечно за свободу, равенство и братство, но умирать за чужую идею на чужой планете не хотелось — она и так уже забрала у меня свободу, ухо и часть зубов. И руку.

— Мы обеспечим вам централизованное снабжение и финансирование — внезапно выдал оживший Волтон.

— Братан, дай пожму твою руку! — чуть не прослезился я.

— Хорошо. Только не левую — она мне ещё нужна, — намекнул Волтон на мой протез-тиски.

В приподнятом настроении, петляя от выпитого, я вернулся домой, чуть не воткнув такси в стену здания, у которого парковался. А ведь классики предупреждали не мешать алкоголь с таблетками. Интересно, как там печень? Ладно, в капсуле починю.

Я зашёл в дом, предвкушая мягкую постель и сон, и что я увидел? В постели лежала какая-то рыжая баба! Из одежды на ней был только наладонник.

— Ты кто блин? И что делаешь в моей кровати?

— Макс, знакомься, это андроид Эльза, — проговорила рыжая, представляя саму себя.

Быстро же тут доставка работает.

Я, предчувствуя, что спать придется на полу, с горя откупорил банку