— Это уже не твое дело! Ладно. Четыреста пятьдесят. И чтобы к концу месяца Гарсия могла вместо тебя работать, понял?

— Она и сейчас может. Спорим? На сотню золотых?

— Не буду я с тобой спорить. Мне с Анной всегда не везёт, теперь ты ещё. Забирай движок, и проваливай.

— Зубра дашь? Я же его в кармане не утащу.

— В воскресенье Гарсия пусть отвезёт. И убери ухмылку эту с рожи, смотреть противно.

— Да ты завидуешь?

— А ну брысь отсюда! Распустился совсем, извращенец малолетний!

* * *

С движком получилось просто идеально. В выходной Гарсия привезла его к дому Альва, и выгрузила перед гаражом на тележку. Все вместе мы заволокли его внутрь, и я приступил к разборке. Картер был треснут, блок разбит, но это было неважно. Важно было то, что были целые гильзы и поршневая. Коленвал вроде бы тоже цел, но это надо будет уточнить, да его все равно пилить нужно. Придется в мастерские Алваро опять идти. В понедельник вечером я зашёл в магазин, и купил-таки справочник Шмидта. С ним отправился к Фернандес, и мы каждый вечер в течении недели прикидывали конфигурацию двигателя. У старушки оказалась целая куча знакомых, к которым она меня то и дело гоняла для консультаций. В итоге мы, наконец, смогли на бумаге изобразить образ будущего. От мысли о пятиступке пришлось отказаться, сошлись на трёх передачах. И так, по словам Марии, примерная скорость на максимуме будет доходить до немыслимых для этого мира шестидесяти километров в час. К примеру, спидометр Лагуны Анны был разграничен до восьмидесяти, но я не помню, чтобы когда-то мы ехали быстрее сорока пяти.

Главная фишка была в подпружиненной передней вилке, и маятнике сзади на двух амортизаторах. А вот передачу пришлось оставить ременную. Цепь, по словам Марии, не выдержит нагрузок. То есть, те цепи, что есть в доступе. Услышав такое, я начал мечтать о классическом в-твине с карданом. Но пока это были только мечты. Пока что я мотался по городу с Анной, заказывая необходимые материалы, и договариваясь с магами о сварке хребтовой рамы. Деньги, что были выделены мне Анной, текли как вода. К августу кошелёк показал дно, от "моей" тысячи остались жалкие крохи. А ведь мы только-только подошли к реализации идеи!

— Знаешь, Доминик, — призналась Анна, когда мы ехали поздно ночью от семейства Фернандес. — Никогда не подозревала, что создать что-то механическое, — такая морока. Как ты можешь удерживать в голове такую кучу подробностей?

— А мне всегда казалось, что это проще, чем магия, — усмехнулся я в ответ.

— Да? Странно. А что у тебя с магией? Ты занимаешься?

— Ну, как бы… — я отвёл взгляд.

— Нет, — поняла Анна. — Так. Видимо, ты настолько увлекся своим проектом, что забыл обо всем на свете. Это даже хорошо, что у тебя деньги кончились.

— Чего в этом хорошего?

— Того, — отрезала Анна. — Дома больше времени будешь проводить. Да и я тоже с тобой замоталась. Ну-ка, скажи, что будет через три недели?

— Эээ…

— Да-а-а… Первое сентября будет! Ты в старшую школу пойдешь! Ты это помнишь?

Вот блин, опять засада. Школа, как же ты меня достала! Погодите-ка.

— Так это что получается, у Евы скоро днюха?

— О, сообразил наконец-то!

— Вот блин. А что ей подарить?

— Ну ты и вопрос задал. На восемнадцатилетие что дарят?

— Что?

— В Храм идут, балда. В Храм пойдем, квалификацию сдавать.

— Ааа… И всё?

— А разве этого мало?

Я обдумал этот вопрос. Потом осторожно спросил:

— Я слышал, что квалификацию по несколько раз сдают. Если Ева с первого раза не пройдет, это что означать будет? Праздник не испортится?

— Да ничего это не значит, — пожала плечами Анна. — У меня вот с третьего раза получилось. Тут главное, чтобы Источник был раскачан больше сотни.

— А у Евы сколько?

— Эх ты, — упрекнула меня Анна.

Я покраснел. Действительно, эх я. Раньше я такие вещи отслеживал. А сейчас так увлекся, что о своей новой родне совсем забыл.

— Сто двенадцать у нее, — сжалилась над моими терзаниями Анна.

— Не слишком много, верно?

— Почему? Нормально. Это ты у нас такой уникум. А многие и к двадцати годам до сотни не доходят.

— И все равно в Храм идут?

— А как же? Это ведь не столько квалификация, сколько символ веры, готовность служения. Просто ты с магами постоянно общаешься, и не понимаешь, что на самом деле, квалифицированных магов мало. Не больше пяти процентов от всего населения.

Я вспомнил школу; в моем классе одаренных было всего четверо, а на всю школу набиралось десятка полтора. Выходило даже меньше, чем пять процентов. Получается, Анна права, многие ещё просто не "созрели"? А я, значит, крут? У меня сто восемьдесят. Тоже пройти квалификацию, что-ли? Мы подъехали к дому, и я пошел открывать ворота. Дождался, пока Анна выйдет, и задал давно интересующий вопрос:

— Тётя, а само прохождение квалификации мага изменяет? Ну, типа, привычки меняются, или желания другие возникают?

— Это для тебя так важно? — остро взглянула на меня Анна.

Я решительно кивнул.

— Не хочу, чтобы на мне висел какой-то ярлык, который определил бы мою дальнейшую жизнь.

— Что ты такое говоришь, Доминик, — возмутилась Анна. — Ярлык, скажешь тоже. Просто посещение Храма покажет твою предрасположенность к направлению Магии. Но заставлять тебя делать что-то против твоей воли никто не будет.

Анна сказала это с такой уверенностью, что почти ей поверил. Но только почти. Есть масса способов заставить человека делать то, что ему не нравится. Психология, идеология, НЛП, в конце концов. Уверен, что маги в этом деле собаку съели, а может даже и целую собачью стаю. Как это можно определить предрасположенность в таком раннем возрасте? Человек растет, приоритеты у него меняются. Сегодня мне интересно одно, через год другое, ещё через год, — третье. А тут тебя раз, и заклеймили Огненным магом, к примеру. А вдруг у меня просто настроение в тот день было такое? И ведь не переиграть, я узнавал; квалификация, — это на всю жизнь. Значит что? Значит, она мне нафиг не сдалась! А Еве все равно подарок надо сделать. Хотя бы цветы подарить, что-ли.

На следующий день я пробыл у Марии Фернандес совсем недолго. Объяснил ситуацию с деньгами, с семьёй. Попросил прощения, и попросил сбавить обороты. Мария пожевала губами, но согласилась с тем, что семья, — важнее. У них в семье тоже не все просто, ее