Забрав световой меч себе, Скордж отстегнул ремни на кресле, вскинул незнакомца на плечо и направился к выходу.

Вес человека на плече заметно снижал его скорость, но ситх все равно торопился. Он хотел покинуть Нафему и забыть ее как страшный сон. Найрисс ждала его возле трапа. Пройдя мимо нее внутрь корабля, Скордж грубо сбросил бесчувственное тело на пол. Он собирался рассказать ей о световом мече, но женщина его опередила.

– Я знаю этого человека, – мрачно произнесла она. – Его зовут Реван – джедай и республиканский шпион.

– Республиканский шпион? – Скорджу понадобилась секунда, чтобы все обдумать и прийти к логичному умозаключению. – Но если джедаи знают, что мы уцелели, они явятся за нами. Они закончат начатое в Великой гиперпространственной войне – истребят нас как вид!

– Наше существование – все еще тайна, – заверила его Найрисс. – Реван и другой джедай – человек по имени Малак – нашли Дромунд-Каас по воле случая. Их поймали раньше, чем они смогли доложить в Республику о находке.

– Когда это случилось?

– Пять лет назад. Император приговорил Ревана к смерти.

– Тогда что он здесь делает?

– Я не знаю, – призналась женщина. – Но он не мог сбежать из подземелий императорской цитадели, если только правитель сам ему не позволил. Можно предположить, что Реван служит Императору.

– Как такое возможно? – удивился ситх. – Джедаи – наши заклятые враги.

Найрисс оставила эту реплику без внимания.

– Внимательно следи за ним, – велела она, повернувшись к креслу пилота. – Он могуч и очень опасен.

– Тогда почему бы просто не убить его?

– Рано. Сначала выясним, что он здесь делал. Заберем его в мою крепость и зададим несколько вопросов.

– Мне не приходилось допрашивать джедая, – признался Скордж. И через мгновение улыбнулся. – Но я жажду попробовать.

Очнувшись, Реван не сумел определить, где находится, но больше всего это место напоминало темницу. Его скрутили на холодном металлическом стуле: запястья привязали к подлокотникам, лодыжки – к ножкам стула. Кроме него, в помещении никого не было.

Он соображал медленно и вяло – тут явно не обошлось без наркотиков, которыми его, по всей вероятности, накачали. Было сложно просто собраться с мыслями, не говоря уже о том, чтобы призвать на помощь Силу. Остатки воли ушли на то, чтобы вспомнить последние мгновения «Черного ястреба» на Нафеме.

Джедай попытался обдумать свое положение, но не сумел пробиться сквозь морок наркотиков.

Дверь его темницы скользнула в сторону, и в помещение вошли двое: мужчина и женщина. Вид их красной кожи что-то пробудил в одурманенном сознании Ревана, но прошло несколько секунд, прежде чем он сумел разобраться, что к чему.

– Ситхи, – хрипло прошептал пленник. В горле жутко пересохло.

– С возвращением, Реван, – проговорила женщина.

Джедай не сводил глаз с ее высохшего морщинистого лица, пытаясь вспомнить имя. Ничего не выходило.

– Я тебя знаю?

Высокий ситх, стоявший возле нее, потянулся к Ревану рукой и буднично влепил ему пощечину.

– У нас нет времени на игры. – Его голос не был злым или угрожающим, напротив, он звучал по-деловому и абсолютно спокойно.

Пленник ощутил во рту привкус крови, чувствуя, как саднит рана и начинает распухать губа. Очевидно, наркотики, помутившие его разум, были тщательно подобраны с тем расчетом, чтобы не заглушать его боль.

– Не думаю, что он притворяется, – сказала женщина, подняв бровь. – Похоже, он и вправду забыл меня.

Подойдя еще ближе, Найрисс прошептала джедаю на ухо:

– Что с тобой произошло, Реван? Где ты был все это время? Зачем вернулся?

Он не ответил. Тогда Найрисс отошла назад и махнула рукой. Зависший за спинами ситхов пыточный дроид, которого пленник ранее даже не заметил, подлетел к Ревану и поднес длинную тонкую иглу к его шее.

Узник скривился от боли, когда игла проткнула его кожу, затем вскрикнул, когда по ней прошел мощный электрический разряд, словно огнем обжегший нервы.

Второй ситх жестом приказал металлическому дознавателю ретироваться.

– Что случилось с твоим напарником, Малаком? – спросил он.

– Я убил его.

– Зачем?

– Сложно объяснить.

Выражение лица ситха не изменилось, зато его спутница довольно улыбнулась, и ее морщинистое лицо стало похоже на ухмыляющийся череп.

– Рано или поздно ты расскажешь нам все, что мы хотим знать, – заверил его мучитель.

– Возможно, – с неохотой согласился Реван. – Но вам придется попотеть.

После четырех часов допроса Найрисс приказала Скорджу сделать перерыв. Они оставили привязанного к стулу узника и вышли, не проронив ни слова, пока дверь в камеру не закрылась за ними.

– Сколько уйдет времени, чтобы сломить его? – спросила Найрисс.

Скордж тщательно обдумал вопрос, прежде чем ответить. В ранние годы обучения он демонстрировал большую сноровку во всем, что касалось пыток и допросов. Инструкторы в Академии всячески поощряли способного ученика, и очень скоро он стал мастером в своем деле. Ситх знал: для того чтобы выжать информацию из не склонного к разговорам узника, нужно гораздо больше, чем просто причинить боль.

Пытками можно разговорить любого, но бульшая часть сказанного будет произнесенной в порыве отчаяния ложью, увертками или полуправдой. Без возможности проверить слова жертвы информация, вырванная под пытками, часто оказывалась ненадежной, а то и вовсе бесполезной.

Эффективный допрос был искусством, и Скордж обладал исключительным талантом отделять правду от вымысла. Он понимал, какие вопросы нужно задавать и в каком порядке; когда надо усилить давление, а когда ослабить; как использовать угрозы причинения боли или поощрять милосердием.

Его умелые действия вкупе со способностью воздействовать энергией темной стороны позволяли ему легко подавлять субъектов со слабой волей. Сильные духом могли создать определенные трудности, но рано или поздно он все равно получал то, что хотел. До сегодняшнего дня.

Этот допрос приводил в тупик и не вызывал у Скорджа ничего, кроме чувства досады. Воля джедая была необычайно сильна, и он мастерски подчинял себе Силу. Даже напичканный наркотиками почти до беспамятства, он все равно контролировал Силу в достаточной мере, чтобы выдержать боль и беспрестанный град вопросов. Но было и еще кое-что.

Найрисс хотела знать, как пленник сбежал из цитадели. Хотела выяснить, что его связывало с Императором и зачем он вернулся на Нафему. Но по всем этим пунктам ситх не узнал ровным счетом ничего. Да, Реван, безусловно, сопротивлялся допросу, но иногда казалось, что он и сам толком не знает ответов, как будто информацию стерли из его памяти.

– Возможно, мы зря тратим время, – наконец признал Скордж. – У него высокий болевой порог, но мы подошли уже очень близко к пределу человеческих возможностей. Если надавить еще сильнее, мы можем убить его. –