— А потом ты убежала, — перебивает Камиль.

— Да, убежала! Потому что ты разговаривал со мной как с последним человеком на земле!

— Это не так. — Он выглядит настолько спокойным, что мне моментально хочется пнуть его по ноге. Просто для того, чтобы не выглядеть на его фоне невменяемой психопаткой. — Будь ты последним человеком на земле, я бы не предложил тебе садиться ко мне в машину ни в тот день, ни сейчас.

— Ну, спасибо тебе, — сочась ядом, цежу я. — А что, у тебя были другие варианты?

— Всегда есть другие варианты. Я бы мог просто вызвать тебе такси.

Я моментально представляю, как после всех моих переживаний и мытарств с поиском больницы, Камиль просто пересаживает меня в чужую машину, и чувствую, как уровень обиды взмывает до отметки «критично». И ведь он бы действительно мог бы так поступить. Видеть его в эту минуту перестает хотеться, так что я отворачиваюсь к окну.

— Иногда смотрю на тебя и задумываюсь, есть ли у тебя вообще сердце.

Повисает пауза.

— Я приехал прояснить прошлую ситуацию, а не начинать новый скандал. Но если ты ставишь вопрос таким образом, может быть дальше разговор продолжать не стоит. По крайней мере, сегодня.

Учащенные вздохи раздувают мои легкие так, что в груди саднит. Кажется, я перенервничала даже больше, чем думала, если перестала контролировать все, что вылетает изо рта. Но Камиль прав, мне нужно успокоиться. Ну, или как минимум не усугублять уже имеющийся конфликт новыми обвинениями.

— Я убежала, потому что и без того чувствовала себя виноватой и не знала, как смотреть тебе в глаза, — чеканю я едва ли не по слогам, постепенно приводя себя в чувство. — И это при том, что произошедшее было чистой случайностью. Карина обрадовалась, что мы пойдем в батутный парк, и рванула к эскалатору, как ракета. Я и рта не успела раскрыть. И я говорю это не к тому, чтобы переложить вину на нее. Совсем нет. Я к тому, что такое могло случиться не только со мной. Возможно, это тебя она беспрекословно слушается и ни на шаг не отходит…

— От меня она тоже бегает будь здоров, — перебивает Камиль. — На образцового родителя я абсолютно не претендую.

— Вот видишь… — Я наконец снова могу посмотреть ему в глаза.

— Извини, если мои слова тебя задели или обидели, — продолжает он. — И попробуй понять меня. Карина мой единственный ребенок, с которым у меня нечасто получается проводить время в силу занятости. В каком-то смысле я всегда чувствую себя виноватым. И в тот день, когда мы должны были быть вместе, она ломает нос. Я был зол и на тебя, и на себя. Сейчас это прошло.

В предчувствии нового обвинения, мои плечи напрягаются.

— И что мне с этим делать? Порадоваться?

— Радоваться не обязательно. Но ты знаешь меня не первый день, чтобы сделать соответствующие выводы. Я могу вспылить, но если чувствую, что перегнул палку — приезжаю и извиняюсь, как сейчас.

— То есть, предлагаешь смириться с такой твоей дурацкой особенностью?

— Я же мирюсь с тем, что ты регулярно сбегаешь и тебя необходимо искать. Тоже, знаешь ли, особенность не из прекрасных.

Я открываю рот, чтобы возразить, но вслух ничего не говорю. Потому что Камиль прав и сейчас. Я поэтому и сбегаю. В надежде, что он меня найдет.

— Мы, типа, так помирились? — беззлобно буркаю я, глядя себе на ногти. — Ты с тараканами, я с тараканами, поэтому давай дружить?

— А как обычно бывает? — в голосе Камиля слышится улыбка. — Один идеален, а другой на двоечку?

— Я думала, в нашей паре все именно так, — отвечаю я, с трудом пряча смех. — Угадай-ка, кто идеален.

— Я приехал мириться, поэтому даже спорить не буду.

— Молодец, малыш. — Проникнувшись игривым настроением, я тянусь, чтобы потрепать Камиля по щеке. — Быстро учишься.

— Ты же в курсе, что за это ответишь? — Иронично скривившись, он бросает мимолетный взгляд на запястье. — Примерно через полчаса.

— Это ты так меня к себе приглашаешь? — щурюсь я, чувствуя, как внизу живота поднимается знакомый огонь.

Камиль с усмешкой кивает и запускает двигатель. Конфликт оказался исчерпан.

51

Уткнувшись в плечо Камиля, я с наслаждением вдыхаю запах его кожи с послевкусием туалетной воды и,подняв голову, смотрю ему в глаза. Для раннего утра он выглядит до неприличия хорошо. Глаза не заспаны, и даже волосы растрепаны так, что хоть в рекламе шампуня снимайся. Красивый у меня… мужчина. Ну, или парень.

— А как ты стал заниматься автомобилями? В смысле, почему именно они, а не какой-то другой бизнес?

— А чем плох этот?

— Ничем. Просто вопрос задаю.

Потянувшись, он запускает руку мне в волосы и начинает поглаживать, так что я готова замурлыкать. Эти ласки — мой любимый пункт нашего совместного времяпрепровождения. После секса, конечно.

— Булат пригнал себе мерседес из Европы. Поездил на нем пару месяцев и выгодно продал. Мне показалось это интересной идеей, и я предложил ему повторить. Так мы какое-то время и делали. Перегоняли машины сюда и продавали.

— Видимо, дело было выгодным, если вы разрослись до автосалона.

Камиль усмехается.

— Даже более чем.

— А как ты познакомился с Булатом?

— Допустим, пересеклись на игре в покер.

— Что значит «допустим»? — возмущаюсь я, шутливо стукнув его по плечу. — Допустим, мне не надо знать?

Теперь он смеется.

— Примерно так.

Я надуваю губы. Уже не в первый раз Камиль так расплывчато отвечает на вопросы о своем прошлом. И хоть ногами по полу бей — все равно большего не скажет. Пробовала как-то, и результат был нулевой.

У меня есть пара догадок о том, в чем заключается причина его молчания, и от этого вдвойне обиднее. Что не доверяет мне настолько, чтобы поделиться.

— Ладно, пора вставать! — Выпутавшись из