Шрифт:
Закладка:
- Солнце, накрывай на стол, - и принялся снимать обувь.
- Ну уж дудки! – рявкнула я так, что все слегка дернулись от неожиданности, а Катя подпрыгнула и прижалась к Алексею. Я немного устыдилась и добавила спокойно: – Баня еще горячая.
- Правда, Мишенька, - поддержала меня Солнце и легонько подтолкнула его к выходу.
Отец крякнул, но поддался и повел за собой остальных мужчин.
Они шли к бане, как вдруг Сергей заржал так, что с деревьев начал осыпаться снег. Мы выглянули в окно и увидели, как он согнулся пополам, не в силах перестать гоготать, Алексей от него не отставал и периодически демонстративно вытирал слезы рукавом, а отец прикрыл глаза рукой и беззвучно содрогался всем телом. Мы с Катей переглянулись, залились краской и засмеялись громче них, потому что поняли, что мужчины увидели в сугробах. Отличные отпечатки наших голых задниц и прочих интересных мест.
- Как дети малые! – возмутилась Леночка и принялась оперативно накрывать такой стол, как будто намечалась как минимум свадьба. Катя засуетилась рядом, все еще продолжая хихикать, а я собрала три комплекта вещей, нагло стащив их у отца, чистые полотенца и понесла все в баню.
Постучала в дверь, услышав в ответ Серегино радостное «не заперто!» и осторожно заглянула, прикрыв один глаз, совершенно точно зная, что не желаю видеть голым Алексея и уж точно отца. По диаметрально противоположным причинам, но с одним и тем же итогом: спокойно больше не засну.
Серега сидел в предбаннике абсолютно голый и в гордом одиночестве, уже успев помыться. Тут же поднялся, в один шаг преодолев расстояние до меня, и заключил в объятия.
- Соскучился я, Василиса, - прошептал он мне на ухо, а я заворчала:
- Пусти, мокрый весь.
- Сейчас я постараюсь, и ты тоже будешь, - не удержался он от пошлости, которая была так очевидна в ответ, что я невольно поморщилась. Заржал, но отстранился. – Дай полотенце, мужики не поймут, – я протянула ему полотенце, и он быстро повязал его на бедрах. – Завелся с пол оборота, как сопливый пацан в отделе женского белья, - покачал он головой в легкой досаде. – Топай отсюда, сейчас остальные уже выйдут.
Я сунула ему в руки ворох одежды и поспешила удалиться, потому что его вид и у меня вызывал греховные мысли.
Через пол часа мы уже расселись за столом, Серега отчаянно пытался не засмеяться, переводя взгляд с меня на Катю и обратно, и видно было, что, вспоминая следы, мысленно сопоставляет их с оригиналами. Для Кати это было так же очевидно. Потерпев минут с пять, она не выдержала и треснула его ладонью по плечу, со всей силы, да с громким хлопком. Я послала ей благодарный взгляд, потому что у самой руки чесались, но было слишком далеко тянуться.
Алексей добродушно ухмыльнулся, старательно пряча улыбку, и все принялись увлеченно жевать. Мужчины старались особенно и выглядели как Катя после вынужденной макаронной диеты. Было заметно, что питались они не лучше все эти дни, если вообще успевали что-то перекусить.
- Всю одежду у меня растащили! – вдруг возмущенно воскликнул отец, оглядев взглядом присутствующих. Все как один прыснули в кулаки, а потом засмеялись в голос. Все, кроме отца, который серьезно сказал, как отрезал: - Все вернуть на базу.
Мы тут же примолкли и уставились в тарелки, дабы не гневить хозяина дома: гостеприимство может неожиданно закончиться.
- А теперь объясни мне, сестренка, какого лешего ты здесь? – серьезно спросил Алексей, поворачиваясь к Кате, когда перешли к чаю. – Я как-то неясно выразил свои пожелания?
- Уймись! – осекла она его и нахмурилась. А я мысленно ей зааплодировала, стоя, разумеется. – Если б не Васька, мы могли бы с тобой больше не встретиться.
- Какой Васька? – опешил он, а Катя покрутила пальцем у виска и ткнула в меня пальцем. - А-а-а… - протянул он и, по-моему, слегка смутился, хотя может мне так только хотелось. - Чего случилось-то?
И Катя принялась живо и во всех деталях рассказывать о похищении, о своей незавидной доле, заварных макаронах, удобствах в виде ведра в той же комнате, где спала, нашем невероятном везении, практически цирковых номерах, не преминула вспомнить про добрых людей, оказавших нам помощь, потом принялась корить Алексея и Сергея за то, что те ни разу не удосужились сопроводить ее до аэропорта, так что выходило, что не очень уж и пеклись о ее благополучии и, наконец-то, выдохлась, спустя, по меньшей мере, час.
На протяжении всего времени никто даже не попытался вставить слово, так её распирало. Леночка, которая не знала о причине нашего внезапного появления, то и дело охала и прикрывала рот рукой, поражаясь ужасной человеческой натуре, а мужчины все больше хмурились и переглядывались. Я же пила чай и разглядывала всех по очереди, считывая реакции на те или иные слова и делая выводы, к концу монолога убедившись в своих догадках.
- Ну ни хрена себе! – выдал Серега, а отец в пол силы ударил кулаком по столу, чашки на мгновенье оказались в воздухе и приземлились, звякнув ложечками, и добавил сурово:
- Не выражаться в моем доме.
- Поняла, не дурак, – хлопнул Сережа глазами и затих.
- Надеюсь, теперь понятно, как я оказалась в этом доме? – ехидно добавила Катя, обращаясь к Алексею.
- Абсолютно, - пробубнил он в ответ, отводя взгляд.
- То-то же, – самодовольно кивнула она, а я поняла, кто в доме у руля и сжала челюсти, чтобы не рассмеяться. Она мое состояние увидела и озорно подмигнула в ответ, а в следующую секунду снова посерьезнела.
Определённо, она нравилась мне все больше и больше!
Отец похлопал меня по плечу, молчаливо поздравляя с удачным завершением очередной операции по спасению жизни, смотрел ласково и всячески подлизывался, но я была непреклонно сурова, чтобы он понял, что от разговора ему не отвертеться и, клянусь, я первый раз в жизни увидела, как в его глазах промелькнул страх. Страх быть не понятым и осужденным человеком, которого любил больше жизни. И я подумала грустно, что вот они, настоящие мужские страхи. А не войны, голод и мор.
Увлекшись своими философскими мыслями, я
