еще его любила… Но мой Максим погиб, а этот Максим … я не могу его любить. Это была лишь страсть. Помутнение рассудка из-за того, что они настолько похожи, но не любовь. И я больше не хочу рассыпаться на куски из-за иллюзий, которые не сбылись. Я попробовала. И получила то, что и ожидала получить – боль. Тонну боли, которая меня раздавила окончательно. Сама не поняла, как надела на себя все черное. Лишь потом осознала, когда поставила чемодан в прихожей Фаины и увидела себя в зеркале. Какая жуткая ирония – я до последнего не верила в смерть своего мужа, я не позволила надеть черную одежду своим детям, а сейчас, когда все сняли траур по нему, я надела. Потому что сегодня точно осознала – Максим Воронов мертв. Мой Максим Воронов. На его месте появился другой…но он никогда не заменит мне моего настоящего мужа. В тот момент, когда опустила на лицо сетку траурной вуали, боль внутри стала иной…она мутировала из боли разочарования в боль от утраты. Фаина не задавала вопросов. Она обняла детей, целуя в щеки, потом прижала меня к себе, удивленно глядя на мой наряд.

– Я созрела надеть по нему траур, Фая. Ты была права, Макс умер.

Она судорожно вздохнула, а я так же рвано выдохнула.

***

– Ты торопишься, моя девочка. В тебе говорит ревность и обида. Но ты должна понять…

– В том-то и дело, Фая, что я все понимаю. Это не ревность и не обида. Это осознание, что он и в самом деле умер. Я должна похоронить его в своей душе и оплакать. Я буду носить цветы к его могиле и вспоминать, какими мы были счастливыми, и я буду любить его до самой смерти.

Фаина сжала мои ледяные руки.

– Но ведь Макс жив. Он вернулся. Ты просто должна…

– Я больше никому и ничего не должна. Я была должна и отдала свой долг сполна. Это не тот Макс. Это не мой муж. Это кто-то другой очень на него похожий…но я не люблю этого, понимаешь? Я не люблю его. Я старалась. Я даже начала верить, что у нас все получится. Что мы справимся…и ошиблась.

– Из-за Анны? Все из-за того, что он испытал шок от встречи с ней? Мы даже никто о ней не знали. Он нам не рассказывал, да и сам практически не вспоминал. Только сейчас узнали…

Я нервно усмехнулась и высвободила руки, откинулась на спинку кресла, глядя на то, как потрескивает огонь в камине.

– Не шок. Он испытал боль…Ты бы видела его глаза, Фая. Какой же это знакомый взгляд…только адресован не мне. Именно в эту секунду я осознала, что всё мертвое. Мое счастье, мое прошлое и моя любовь к нему. Их нет. Они принадлежат моему Максиму, а не этому чужому мужчине, так на него похожему.

Я встала с кресла и подошла к окну, глядя на зигзаги молнии на небе.

– Я больше к нему не вернусь. Пусть для видимости этот брак продолжает существовать. Он выгоден синдикату…но я больше не переступлю порог его дома и не впущу его в свою душу и в свою постель.

– Ты обманываешь саму себя сейчас. Не мне лжешь, а себе. Разве ты сможешь без него?

– Не смогу. Я буду оплакивать его смерть вечно. Это та боль, которая останется только со мной. Но и с ним больше не смогу. Самообман жестоко раскрылся.

– Дай ему возможность объясниться.

Я резко повернулась к ней, вглядываясь в такие же синие глаза, как и у моего мужа.

– Зачем? Что я услышу от него? Извинения за его любовь к Анне? Извинения за то, что не сдержал эмоции? Ему не за что извиняться. Он в этот момент был настоящим, Фаина. Это чувства. За них не просят прощения. Он ни в чем не виноват. И я не виню его. Я даже его понимаю.

– Тогда почему бросаешь именно в этот момент?

Сложный вопрос. Я сама получила на него ответ только сейчас, когда она спросила.

– Бросаю, потому что и себя поняла – я больше не хочу страдать. Я не вижу в этом смысла. Точнее, я страдаю не по этому Максиму, не по этой утрате. Именно она далась мне очень легко. Меня убило совсем другое – я осознала, что его больше нет. Меня в нем нет. Нигде. Ни в мыслях, ни в глазах, ни в сердце…а на меньшее я уже не согласна.

Фаина подошла ко мне сзади и крепко обняла за плечи.

– Я тоже не хочу, чтобы ты больше страдала. Мы все не хотим. Если это твое решение, то я приму его. Все мы его примем…Но Максим…я не уверена, что всё так просто. Он тебя не отпустит.

– Отпустит. Зачем ему я? Особенно сейчас, когда все его мысли заняты ею…

– Он приедет за тобой и заберет тебя обратно, как только разберется в себе, – тихо сказал Фая, а я отрицательно покачала головой.

– А я? Что я должна делать? Ждать, когда он сделает свой выбор, а потом покорно принять его?

Я посмотрела Фаине в глаза и вдруг сорвалась. Неожиданно. Резко и так быстро, что сама не поняла, как из глаз полились слезы.

– Ты бы видела…ты бы видела, как он смотрел на нее…Боже, Фая мне казалось, меня давит к полу, мои кости хрустят, вены лопаются, сердце разрывает на части, и я умираю от удушья. Я не вынесу этого. Я не переживу, понимаешь? Меня не хватит. Это унизительно… Боже, как это унизительно… и это видели и другие. Но мне плевать на других. Это видела я. Видели дети. Брат. Я не могу так больше. Как же я устала. Смертельно устала терпеть, ждать, выносить, смиряться, прощать. Я оплакать его хочу и похоронить. Ждать взаимности от мертвецов невозможно…это я… я не отпускала и держалась за призрак нашей любви. И я больше не могу… сломанными пальцами…не могу, Фая. Мне тааак больно.

– Девочка моя, иди ко мне.

Прижала к себе, а меня трясёт всю от рыданий, я оседаю в её руках на пол, и она вместе со мной, по волосам гладит, по лицу.

– Я Анну убить хотела, Фая. Я мечтала, чтоб она умерла. Мне хотелось взять кинжал и вогнать ей в сердце…Это ужасно. Это так невыносимо. Как я смотреть на неё буду. Это партнеры Андрея… а на него? Как с этим жить дальше?

Она молча гладила меня по голове и укачивала, как