Шрифт:
Закладка:
Единомышленники не в том плане, что одна мысль на всех, а в хорошем смысле слова пригласили за тяжеленный стол из деревянных толстых плах, на котором уже была насыпана гора арахиса. Орешки, которые на самом деле бобы были не очищены, что добавляло действу вдумчивости и солидности. Каждый усевшийся за стол участник беседы придвинул к себе горку арахиса, а потом начал брать по одной штучке из сильно уменьшившейся общей кучи. Это было так продуманно и правильно: сначала скушать общее, а потом приняться за своё, что Пётр прямо проникся уважением к мудрости своих молодых, но уже бородатых собеседников. План был выслушан, обдуман и неожиданно быстро одобрен. Непонятна была только роль самого Петра.
— Народ, не смотрите на меня, я в этом участвовать не собираюсь. Нет у меня талантов нужных.
— Ну как же нет. Идеи генерировать — тоже талант. Мы уже присмотрелись к тебе, правильный ты муж. Не пустобрёх и не скучный. А такое сочетание не у каждого найдется. Так что, считай, ты принят в клуб.
— И что?
— И ничего. Будешь как-то активно участвовать — хорошо. Не будешь мелькать, тоже не страшно. Жена твоя хорошо помогает, и не беда, что небесплатно. Кстати, редкий случай — вы оба теперь в «Крепости», при этом от взносов освобождены.
— А что, у вас еще и взносы обычно платят?
— А ты как думал? Хочет человек тренироваться или учиться чему, должен заплатить за науку, крышу над головой и на зарплату тренеру скинуться. Небось все кушать хотят.
— Саш, а на нас теперь членство налагает какие-то обязанности? НУ там ленту носить или бороду?
— Не, разве что депиляцию сделать.
— Чего-о-о?
— Через костер без труселей прыгнуть на Ивана-Купалу. Но это теперь не скоро.
— У вас что, каждый год на Ивану-Купалу вечер встреч нудистов с пивом и свальным грехом?
— Вот не надо только фантазировать! Голяком совсем не обязательно, у нас все в рубахах прыгают. Только подол повыше подбирают. Нам уголовки не надо, а то и несовершеннолетние иногда приходят. И без групповух тоже обходимся. Мы не по этой части.
В первый рабочий день после отпуска от своего помощника Фролов узнал, что паровоз с Чермета вывезли. Воспользовались его предложением и разобрали на две части, так что обошлись малой кровью. А потом кое-как обратно прикрепили тендер к паровозу. Фролов был уверен, что настоящей работы у этого железного монстра уже не будет, так что не переживал по поводу маленького вредительства. Тем более, то перед гипотетическим пуском паровоза в поездную работу, его всё равно должны прогнать через ремонт в условиях депо.
Хорошо, когда после отпуска приходишь и выясняешь, что на работе большую проблему разгребли твои коллеги, пока ты отдыхал. Сразу охватывает чувство благодарности и желание еще поотдыхать, чтоб не мешать людям. Глядишь, они еще чего разгребут, пока ты не мешаешь. Но так хорошо редко бывает. А уже на планерке в кабинете цеха Фролов выяснил другую новость — Лузгин тоже человек, и этот человек ушел в отпуск. Неожиданно как-то, подумалось Петру, вроде друзья… Исполнять обязанности начальника поставили не первого зама Мошонкина, а просто заместителя Большова. Странное решение, но хрен их знает с их политическими игрищами. В чем Фролов никогда не был силён, так это в перипетиях межличностных отношений. Обучить взвод стрельбе из штурмового излучателя или даже работе с лазерной турелью — пожалуйста, этот навык у него в голове имеется. А вот интриги, подставы, политика в гадюшнике, тут наблюдалась слабая подготовка у нашего героя. Он уже понял, что говорить, что думаешь или просто орать на начальство и коллег не лучшая тактика, а другую так и не выучил.
Так что первая планерка после отпуска прошла в конструктивной, но напряженной атмосфере. Тем более, что за длинным столом совещаний стандартное место начальника эксплуатации было строго напротив кресла начальника цеха. Лузгин завел эту традицию, поскольку больше всего вопросов обычно было именно к Фролову как к человеку, организовывающему взаимодействие всех служб в цеху. Вот и сидели недруг напротив недруга Большов с Фроловым, мерялись суровыми мужскими взглядами. Так-то Петру было по барабану, но опустить взгляд он не мог. А еще ему стало ясно, что конкретно с этим кадром у них отношения не сложатся.
А через пару дней они снова обострились. Вроде Пётр и не делал для этого вообще ничего — просто делая плановый обход рабочих мест, он заскочил в локомотивное депо. Посмотрел запасы тормозных башмаков, состояние стрелочных переводов, а потом заглянул в кабинет начальника депо. И тут картина маслом — главный вагонник, главный локомотивщик и исполняющий обязанности самого главного человека в цеху Большов весело выпивают за столом.
— Вы совсем охренели на своих выселках, даже не запираетесь уже!
— Фролов, если ты донесешь Лузгину…
— Вы мне не подчиненные, да и своих я сам наказывать привык. А доносить не приучен.
— Если ты скажешь ему, ты наш кровник — пафосно заявил самый молодой из собутыльников, начальник вагонной службы.
А начальник депо Осипов молча и весьма демонстративно достал из стола пулевой патрон двенадцатого калибра и начал катать по столу, якобы проверяя его геометрию. Потом взял двумя пальцами и покачал. В мясистых толстых пальцах патрон слегка терялся, но всё равно выглядел внушительно. У Фролова была мысль пошалить и извлечь из кобуры Зиг-Зауэр, но он победил в себе мальчика и криво улыбнувшись заявил, мол не ссыте, дети, в угол не поставлю. Дернувшегося вперед вагонника Осипов удержал от резких действий, инцидент было решено считать исчерпанным.
— В следующий раз так внезапно не приходи. И насчет Лузгина ты всё понял.
— До свидания, пойду еще кого-нибудь осмотрю на предмет соблюдения трудовой дисциплины. Кстати говоря, заходил по поводу плана ремонта чугуновозов, но вы шибко дёрганные, в следующий раз обсудим.
Когда за ним закрылась дверь, тут же началось совещание, а пьянка на рабочем месте была отложена на потом.
— Что думаете, стуканёт? Они с шефом вась-вась, сто процентов стучит обо всём.
— Да хрен его знает.
