я без его поддержки ничего не могу, я горел желанием доказать обратное.

— И из-за меня тебе пришлось вернуться? — буркнула я.

— Да, — равнодушно повел плечами, — остаток года я буду штатным менталистом академии.

— Звучит гордо.

Что ж он меня так бесит-то? Бежала с твердым намерением спасти, а теперь мечтаю поскорее свалить. Что вообще я здесь делаю? У меня там, между прочим, драконище на произвол судьбы брошен. Мой милый, прекрасный Кай с глазами, сверкающими, как темные бриллианты, которого я бессовестно кинула, чтобы прибежать к этому охламону!

— Теперь ты знаешь, — развел руками, — завтра узнают остальные.

— Небось винишь меня, в том, что пришлось вернуться?

— Даже не думал.

Очень я в этом сомневалась, но тему развивать не стала. Меня больше занимало свое собственное состояние, которое с каждой секундой становилось все более нестабильным. Эмоции скакали от положительных восторженно-щенячьих, до резко отрицательных. Даже в груди защемило.

Я была настолько поглощена своим внутренним раздраем, что не заметила, как Саймон оказался рядом. Зеленые глаза были совсем близко, гипнотизировали.

— Это твоих рук дело? — прохрипела я.

— Нет, — он приблизился еще, вынуждая меня отступать. И так до тех пор, пока не уперлась спиной в дверь, — это не я. Это Свитти.

— Ммм, — невнятно промычала я, не понимая, что он имел в виду.

Тогда Саймон склонился так близко, что от его близости по коже побежали мурашки, и прошептал на ухо, парализовав меня одной фразой:

— Я знаю, что ты не Кейт.

Глава 13.4

— Ерунда, — фыркнула я, — ты говоришь ерунду. Я Кейт Свитти. Спроси у кого угодно.

Внутри взметнулся протест. Как смеет он говорить такие вещи?!

— Я Свитти! — упрямо повторила, с вызовом глядя в зеленые глазиши.

Они все так же пронзали насквозь, снимали слой за слоем, оголяя то, что я скрывала от посторонних.

— Свитти! — выкрикнула ему в лицо, захлебываясь внезапной истерикой. Толкнула его кулаками в грудь, — слышишь меня? Упырь, проклятый? Я Свитти.

Он поймал мои руки, жестко фиксируя их у себя на груди.

— Смотри на меня.

— Не хочу.

Меня бомбило. Просто наизнанку выворачивало от непонятных эмоций. Ярость, страх, боль, злость. На этого лохматого менталюгу и на себя саму. На себя особенно. Я вдруг поняла, что если увижу сейчас свое отражение в зеркале, то разобью его к чертям собачьим, потому что просто ненавижу. До дрожи.

— Кейт…

— Отпусти меня, — я продолжала вопить и вырываться, — отпусти. Я хочу уйти. Меня ждет Кай.

Как же мне хотелось к моему милому дракону!

— Тихо, — прижал к стене, не позволяя вывернуться.

— Отпусти. Я ненавижу тебя! Ты…ты сволочь. Не смей на меня смотреть.

Боже, откуда во мне столько ярости.

— Тише, Кейт, тиши. Дыши со мной.

Он снова ловит мое дыхание, заставляя следовать за собой. Я успокаиваюсь, но лишь на мгновение. Потом снова взрыв, аж в глазах темнеет.

— Отпусти.

— Тихо, я сказал, — поймал за подбородок, не позволяя отвернуться и отвести взгляд, — смотри на меня.

— Да иди ты.

— Смотри.

Зелень его глаз будто разрасталась, заполняя все вокруг. Я уже не видела ни комнаты, ни кособокого кресла. Только он. Длинные темные ресницы, причудливое пересечение цветных линий на радужке. Они завораживали, успокаивали, и в тоже время придавливали так, что не было сил пошевелить рукой.

— Мне плохо, — я вцепилась в рубашку на его груди, — у меня сейчас мозг взорвется.

— Это не ты. Это она, — его голос доносится словно через ватную прослойку, — отпусти ее.

— Я не понимаю, — простонала я, все больше утопая в урагане эмоций.

— Отпусти, — прошептал еще раз, — отпусти.

Ярость постепенно угасала, уступая место обреченности и тоске. И так мне грустно стало, что не выдержала и разрыдалась во весь голос. Саймон прижал меня к своей груди, и неспешно поглаживал по спине, покачивая, как маленького ребенка.

— Я не понимаю, что происходит. Словно я не я.

— Это прошлая Свитти.

У меня уже нет сил спорить и отрицать очевидное. Просто продолжаю всхлипывать, размазывая слезы по его груди.

— Она злится. И ненавидит тебя! И меня саму.

Какой бред… В моем мире мне бы поставили диагноз, прописали вкусные пилюли три раза в день и подарили красивую смирительную рубашку.

— Тебя она ненавидит за то, что ты заняла ее место. Меня — за то, что могу ее окончательно изгнать.

— Я же не специально. Просто какой-то мужик появился в том салоне, где я работала, что-то там нашептал, холоду напустил и все потемнело. Когда я пришла в себя, то была уже здесь, в другой оболочке. Лежала на земле с пробитой головой. Я не виновата!

— Конечно, не виновата, успокойся, — обнял покрепче, чувствуя, что приближается новый виток истерик, — с ней случилась беда. Ее душа ушла из тела, а на свободное место проскользнула ты. Вот и все. Такое случается, но редко. И обычно душа прежнего хозяина не возвращается, но Кейт что-то держит здесь, какой-то якорь, который не позволяет ей уйти в мир Забвения и успокоиться.

 

— Это что получается? — прошептала я в ужасе от собственной догадки, — она сможет вернуться полностью и меня саму выдавит в этот мир Забвения?!

— Не выдавит. Если связь с телом разорвалась ее уже не восстановить. Никак. Ни магией, ни ритуалами, ни якорями и скрепами. Все. Это как придти в дом, который уже тебе не принадлежит.

— Мне так жаль ее.

— Плохое иногда случается. Думай о том, что благодаря ее ты осталась жива. Так что ее жертва не была напрасной.

Я судорожно втянула воздух, потом медленно выдохнула, постепенно приходя в себя. Мое смятение и внутренний раздрай сошли на нет, словно та, особая «чужая» часть меня снова заснула.

— Я сойду с ума, если придется постоянно с ней воевать. Мы