И в ту же ночь он решился на побег. Хотя, не побег. Конечно, нет. Побегом он это не считал. Он просто ушёл. Взял несколько пачек денег из стола беспечного графа Патрика, свежую машину, карту, проложил маршрут и покинул этот городок, а через несколько долгих часов был уже за границей этого сраного странного региона.

Ярослав-Майки добрался до первого нормального, цивилизованного города, снял номер в гостинице, и как примерный, добропорядочный гражданин даже отметился в полиции. Хотя, не эту цель он конечно преследовал. Он хотел узнать о себе больше — кто он такой, каков его статус. И от этого уже строить свои дальнейшие планы. Да, риск был — он мог оказаться в розыскном списке полиции, например. Но кто бы его остановил с его способностями? Да и тюрьма его вряд ли сможет теперь удержать.

Вот в полицейском участке и начались первые сюрпризы. Не совсем такие, правда, о которых он думал. Оказалось, его тело раньше принадлежало аристократу — Майку Романову. Не самому важному, не самому знатному, но аристократ есть аристократ, к ним всегда особенное отношение. Теперь этот аристо — он. Теперь он — Майк Романов!

Второй сюрприз — Майк должен служить в армии, а не прохлаждаться сейчас в полицейском участке за сотни километров от места службы. И едва озвучив это, дежуривший за стойкой регистрации полицейский кивнул за спину Романову.

В двери, словно хозяева жизни, вошла группа имперских военных. В тяжёлой броне, в глухих, полностью закрывающих лицо шлемах, с тяжёлым штурмовым оружием. Серьёзные ребята! Романов на мгновение засомневался в своей способности справиться с ними, но через секунду отбросил сомнения в сторону, пренебрежительно усмехнувшись уголками губ.

— Господин Романов. Я могу побеседовать с Вами наедине? — Вежливо склонил голову перед ним единственный без шлема военный.

— Да, конечно. — Ответил парень и последовал следом за широкоплечим седым человеком в форме.

Ярослав-Майки хорошо видел и чувствовал разницу между обращением с ним сейчас, и тем, как с ним обращались раньше. Сейчас с ним нянькались. Сейчас его уважали. Вот что значит быть аристо!

Они расположились в любезно предоставленной полицейским участком допросной, больше похожей на врачебный стерильный кабинет с белыми стенами, и допрос начался. Допрос…

Допрашивали его как-то слабо, без огонька. Разве так допрашивают дезертиров? Да и не похоже это было на допрос — так, беседа. Капитан Зинченко, как представился собеседник, задал десяток вопросов, записал ответы в свой планшет, попросил заверить записанное отпечатком пальца, а затем просто отпустил парня, взяв на контроль и попросив оставаться в городе и временно не покидать его.

Романов удивлённо вышел из участка, хмыкнул, расправил плечи и пошёл гулять по городу, напевая себе под нос какую-то пошлую песенку. Для него это всё было ново, очень странно, но одновременно очень приятно. «Хорошо быть Богом!» — Промелькнула мысль в его голове и парень, увидев двух симпатичных студенток или школьниц, пошёл в их сторону с твёрдым намерением познакомиться и приятно провести время…

Через полторы недели безделья и отдыха, Романова снова пригласили в полицейский участок уточнить некоторые детали, как заверили его по телефону. И Ярослав-Майки встретился с Радимиром Захаровым. Этого человека он хорошо знал — первых лиц Империи сложно не знать в лицо. На секунду Ярослав даже потерял самообладание и подумал, что доигрался.

В этот раз его допрашивали (или всё же беседовали) не в допросной, а в шикарном кабинете, который скорее всего принадлежал начальнику полицейского отделения — резная массивная мебель, золотая чернильница на столе и дорогие картины на стенах…

С трудом взяв себя в руки, Романов присел напротив Радимира, сидящего в кресле хозяина кабинета, и мысленно выругался. Знал бы, с кем предстоит разговор, давно уехал из города.

— Добрый день, Майки. — Улыбнулся парню Захаров.

— Добрый… — Внимательно следя за собеседником и готовясь к любому развитию событий, осторожно ответил он.

— Давно не виделись. Слышал о твоих приключениях в Свободных землях. — Захаров покачал головой. — Неплохо ты там покуролесил…

— Да я, по большей части, провалялся в постели и все основные события пропустил. Пару месяцев назад меня серьёзно ранили, и я слёг в больничку.

— То есть, не ты командовал тем бардаком всё это время? — Нахмурился Радимир, задумчиво переведя взгляд в потолок.

— Нет. — Романов хмыкнул. — Там есть, кому командовать и без меня.

— Яна Безрукова?

— Да. — Кивнул парень, впервые услышав фамилию девушки. — Она и этот малец Патрик. Слишком он умён для своих шестнадцати.

— Менталы они такие. — Захаров тяжело вздохнул. — Чем сильнее их Дар, тем быстрее они взрослеют. Иногда в ущерб каким-то другим своим способностям. Очень часто в детстве и подростковом возрасте они замкнуты, необщительны, социально неразвиты.

— Непохоже не графа. Он вполне нормальный.

— Это и плохо. Значит, он ещё сильнее, чем я думал. — Радимир тяжело вздохнул. — И с девушками ладит?

— Он женат! — Удивлённо вскинул брови Романов.

— Это не важно, этот брак фиктивный. Как он относится к противоположному полу?

— Не знаю. — Ярослав пожал плечами. — Хотя, за юбкой графини бегает и преданно заглядывает ей в глаза.

— Значит, и в сексуальном развитии он не отстаёт… Хреново… А что скажешь о Безруковой?

— Сильна, умна, амбициозна, целеустремлённа.

— Это я и так знаю. — Радимир наклонился вперёд и облокотился локтями на стол.

— Тогда что Вас интересует?

— Ради чего она всё это делает?

Ярослав-Майки впервые задумался об этом и… и не нашёл ответа. Он всегда воспринимал это как данность. А почему они сражаются… Наверное, ради власти. Зачем же ещё?

— Не уверен, что знаю. Не похоже, что она выполняет указания Патрика. Я бы сказал, над ней кто-то стоит, или она выполняет чьё-то поручение.

— Или хочет быть женой графа, или занять его место… — Задумчиво проговорил Радимир. — Ненавижу, когда бабы лезут во власть. Их место в постели, раздвигать ноги.

— Согласен. — Поддакнул Романов и хмыкнул.

— Недавно было нападение на поместье. Ты участвовал в обороне?

— Нет… — Хотел соврать Ярослав-Майки, но задумался. Захаров не просто так задаёт вопросы. Он либо знает ответы, либо может чувствовать ложь. — Не совсем. Я наблюдал со стороны до самого конца.

— И что было в конце?

— Я помог