Шрифт:
Закладка:
- Теперь самое время подумать.
Штерн все же поднялся на ноги, но коробочку так и не убрал. Я из любопытства бросила взгляд на колечко. Оно было очень красивым, выбранным с любовью. Так, так-так, стоп! Ни о какой любви речи не шло и мне не стоило об этом забывать.
- Хорошо, я подумаю.
Изобразив на лице улыбку, я посмотрела на Давида. Хотела спросить о чем-то незначительном, перевести разговор в другое русло, но не могла. Так хотелось прямо сейчас обнять этого несносного мужчину и сказать, что я растеряна. Что не понимаю, почему он решился на этот шаг именно сейчас. И услышать от него что-то большее, чем просто «Маша, выходи за меня».
Он тоже выглядел таким же - растерянным. Взъерошил волосы ладонью, осмотрелся, как будто искал, куда присесть.
- Давид…
- Да?
- Ты же не обидишься?
- На что?
На губах Штерна появилась слишком знакомая мне улыбка, которой я не наблюдала уже очень давно. С такой усмешкой он встречал меня в офисе, когда я пришла признаваться в беременности. У меня даже холодок по спине пробежал.
- На то, что мне нужно время, чтобы подумать над твоим предложением.
- Не обижусь. Я позвоню тебе… чуть позже.
Чтоооо? Я, как в полусне, смотрела на то, как Штерн кладет коробочку с кольцом на столик. Как снимает с вешалки пальто, накидывает его на плечи и выходит… И я его не остановила. Потому что горечи теперь стало так много, что она заполнила меня, как вода заполняет сосуд.
Когда за Давидом захлопнулась дверь, я всхлипнула и метнулась к коробочке. Мне казалось, что если коснусь ее - удержу то, что ускользало. Ну что опять такое? Реву в три ручья от того, что сама же и сотворила! Однако я знала, что все сделала правильно. Ну ведь правильно же?
Вынув кольцо из коробочки, я сжала его в ладони. Острые камешки впились в кожу, оставляя на ней следы. Все, хватит, Маша! Сейчас правильным будет уехать, а все остальное решать, когда придет покой. Если придет, вернее.
Сунув кольцо обратно, я захлопнула коробочку и, положив ее в шкаф, отправилась звонить Петеру, чтобы согласиться на его приглашение.
Когда мы были в аэропорту, позвонил дядя. Мы с ним не общались с тех пор, как он был у меня в последний раз со своими признательными показаниями. Сейчас в голосе уже не было той ненависти и жара, с которым он раньше говорил о своей матери.
- Значит, улетаешь? - уточнил он после того, как я сообщила ему, где нахожусь.
- Да. И я надеюсь, вы с невестой скоро сможете приехать ко мне в гости.
- Ты что, там надолго? - В голосе дяди послышалась тревога.
- Нет, конечно! За пару месяцев до рождения детей вернусь обязательно.
- А Давид?
Я прикусила губу. С Давидом за последние сутки мы общались ровно два раза. В один из которых он попросил не пропадать и звонить почаще.
- А Давид остается дома. У него же работа.
- У вас с ним все хорошо?
- Да! - соврала я. Наверно, ложь можно было распознать сразу, но дядя не стал на этом зацикливаться.
- Хорошо. Тогда я рассчитываю на то, что ты скоро вернешься. И помни, я тебя люблю и всегда рядом.
- Угу. До встречи, дядя.
Я выключила телефон и натянуто улыбнулась Петеру, который ждал меня возле гейта. Что ж… решение было принято и я собиралась хоть немного развеять мрачные мысли, которые атаковали меня без конца. Но забыла, что в последнее время у судьбы на меня были совсем другие планы.
Это, определенно, был вечер сюрпризов. Причем последующий стал еще краше предыдущего.
Я, пожалуй, ожидал от Агаты чего угодно - что она разозлится, обидится, уедет обратно… но только не того, что, войдя в свой небольшой съемный домик, обнаружу ее там.
На своей, на минуточку, постели. И не совсем, между прочим, одетую.
Хотя, если учесть то, во что она была облачена, лучше бы Агата была вообще голая. Это зрелище даже само по себе куда приятнее. А уж на фоне ее наряда…
- В курятнике день открытых дверей? - поинтересовался я невозмутимо. Будто застать ее восседающей на моей постели одетую в какие-то блестящие перья, для меня самое обыденное дело.
Начиная развязывать галстук, я наблюдал за тем, как Агата соблазнительно выгибается на постели. Она, определенно, знала, как преподать себя в самом сексуальном виде, но я хотел совсем не этой заученной демонстрации.
- Тебе не нравится? - спросила она и я ясно различил в ее голосе томные нотки.
Боже, зачем это все? Я хотел ее совсем не такой. Я хотел ее, когда она была одета в старое тряпье и без грамма косметики. Я хотел ее естественной. А от тех ужимок, что она демонстрировала мне сейчас, хотелось лишь с отвращением поморщиться.
Хотя я не мог отрицать, что даже в таком виде она вызывала у меня желание. И что гораздо важнее - переворачивала мне душу вверх тормашками.
От того, что я не понимал, почему она здесь и чего хочет. От того, что боялся верить в то, во что так хотелось. И что я, возможно, лишь сам себе придумал.
- Нравится, - ответил небрежно, скидывая наконец с себя удушающий галстук. - Но давай перейдем к более насущным вопросам. Например, как ты оказалась в моем доме?
И тут - о чудо! - я впервые увидел, как Агата Полянская покраснела. Как интересно, неужто это было коварное проникновение через окно?
- Ну так что? - выгнул я бровь, любуясь ее смущением.
- Я… я сказала охране, что я твоя жена! - выпалила Агата то, от чего я едва не выронил запонки.
А вот это смелая заявка на победу! Интересно, данное заявление совпадало с ее желаниями?
- Рискованный финт, - хмыкнул я. - А что, если я уже успел обзавестись другой женой?
Агата так поменялась в лице, что это доставило мне мстительное удовольствие. Очевидно, мысль о том, что я мог завести другую, даже не приходила ей в голову.
- А ты успел? - наконец выдавила она из себя.
- А если и так? - ответил я вопросом на вопрос.
И тут Полянская меня снова удивила. Вскочив с кровати, подлетела ко мне, как разъяренная фурия, и стала молотить кулаками по груди.
- Негодяй! Сволочь! Козел!
Схватив ее за запястья, я остановил этот акт избиения и сказал:
- Сколько комплиментов разом и все мне! Только вот чем я их заслужил?
- Чем?! - буквально выкрикнула Агата, вырывая запястья из моего захвата. - Я тебя искала чертовых три месяца! Приперлась сюда, как дура! А ты нашел мне замену?!
- Я этого не говорил, - заметил я и тут же получил тычок пальцем в грудь.
