Итак, я прав - но Кода готов это признать, и это почти что предложение перемирия.

- Мне кажется, мы давно миновали этап взаимного непризнания. Если он вообще был.

- Возможно, - соглашается он. - Но, пожалуй, это тот момент, когда мы переходим на этап “взаимного использования”.

Это ловушка. Я прямо-таки огромные буквы в небе вижу, горящие, как солнце, что это, блин, хорошо расставленная, плохо прикрытая лопухами ловушка. Я чую крысу так сильно, как никогда раньше в жизни, но тщеславие - или самоуверенность, или наглость - заставляют меня открыть рот и заглотить наживку.

- Я тебя слушаю.

- Как я понимаю, вам, УБРам, может потребоваться, скажем так, - он хмыкнул, - альтернативный метод взаимодействия с братскими ведомствами. Я готов предоставить свой взгляд на проблему, в порядке реципрокного обмена.

Этот, мягко говоря, сучий сын в одной фразе соединяет завуалированное оскорбление всей системы государственных учреждений и их коммуникаций и нашего Управления в особенности и слово “реципрокный”, которое должно было бы унизить человека без специального образования осознанием своей неграмотности. Кольбейн брызгал бы слюной, но я не Кольбейн.

- И что же в твоем мире принимают в качестве даров?

- Не логичней начать с того, что в качестве даров предлагают?

- На то они и дары, на них не вешается ценник, - резонно отвечаю я.

- Вполне, - соглашается Кода. - Есть одно дело, с очень глубоко упрятанными концами. Концы в воду, вернее - в высшие эшелоны власти. Ты берешь это дело, изучаешь и находишь способ наказать виновных. По итогам этой ситуации я принимаю решение о дальнейшем сотрудничестве. Достаточно реципрокно?

- Пока нет.

- В порядке неэквивалентного обмена могу предложить неизвестные тебе данные по вашему нынешнему расследованию.

- Уже более реципрокно. В чем твой интерес в этом самом деле с концами?

- Личный.

Не скажет. Ладно, я и не ожидал. Может быть, получится догадаться по содержанию?

- Я не могу обещать, что выполню твой запрос, но я готов выслушать суть и предпринять попытку.

- В этом есть самая суть реципрокности, - я готов поспорить, что слышу в его голосе усмешку. Или, может, улыбку.

- Тогда мы договорились.

- Тогда ваш Джосс Роскетт третий день изображает больного в автомобильном ангаре гоночной команды “Аэсси”, где его клоны подрабатывали раньше.

Мы бы добыли эту информацию, если бы не закрытые защитой “жертв и свидетелей” дела Азвиррских шахтеров. Но - что есть, то есть, и именно поэтому нам иногда так нужен этот самый, сучий ты сын, альтернативный метод.

И тебе тоже нужен метод, альтернативный твоим альтернативным. Или… нет?

- Я понял. Где искать твое дело?

- Была такая женщина - Джая Эффенджи. Скажем, она и сейчас в некотором смысле есть, но когда-то давно с ней случилось нечто плохое, от чего она практически перестала быть. И виновные, судя по всему, ушли от расплаты.

- Это все, что ты собираешься про это сообщить?

- Ты ищейка или нет? - с оттенком издевки интересуется он. - Так ищи.

В наушниках раздается резкий щелчок, звук бьющегося стекла, истеричный женский вопль и через весь экран высвечивается огромное “ВАС ХАКНУЛИ”, и ниже - “обрыв связи”.

Я так понимаю, это означает конец беседы. Снимаю наушники, явно не под мои уши сделанные, а под самые тривиальные хуманские, растираю лицо, шрам, замятые до ломоты кончики ушей, заново перебирая все части познавательной беседы.

С Джоссом все более или менее понятно. Я записываю название гоночной команды, приютившей неуловимого Джосса, на нашей общей доске заданий и несколько минут в самом деле раздумываю над тем, чтобы поехать домой и лечь спать.

Впрочем, это все несерьезно. Конечно же, я остаюсь, запускаю поиск по базе закрытых дел и ищу эту Джаю Эффенджи по всем возможным источникам.

Поиск по делам за 10, 20, 30, 50 лет возвращается пустым, но зато я нахожу ее среди пациентов паллиативной медицины одной из самых дорогих и старых клиник Альянса. Это даже не наш “Второй шанс”, это одна из первых совместных клиник, созданных альварскими и человеческими врачами с разных планет, и одна из немногих, где поддерживают жизнь в совершенно безнадежных случаях. Стоимость пребывания там очень велика, и искомая Джая Эффенджи пребывает там, ни много, ни мало, а добрую сотню лет. Я делаю запрос напрямую в клинику, но не рискую упоминать Кина или отца, а подписываюсь просто нашим Управлением. В целом, в отсутствие очевидного криминала, этого должно быть достаточно. А если мой запрос отклонят - я, по крайне мере, сразу буду знать, что кто-то блюдет свои тайны.

Но нет - ответ приходит очень быстро, мой поиск по архивным делам более чем столетней давности даже не успевает завершиться. Видимо, дежурный администратор просто отправил в ответ общую сводку из истории болезни.

Джае сто сорок один.

Из них сто пятнадцать лет она пребывает в паллиативном состоянии, в коме, вызванной не изученным состоянием головного мозга.

Она псионик 1-0.

Ее пребывание в больнице и поддержание жизни аккуратно оплачиваются из трастового фонда с запутанной системой поступления средств и управлением через больничную администрацию. Чтобы разобраться в этой паутине, уже нужна Дипика или Мейли.

У нее есть живые родственники, правнуки - но беглое ознакомление с их именами и открытой информацией не дает мне никаких намеков на то, какое отношение ко всему этому имеет Кода.

Что же, зайдем с другой стороны.

Она сильный псионик, есть упоминания сертификации, значит, она, как минимум, проходила тестирование и, вероятно, училась. Не так много есть сильных псиоников, которым удалось избежать обучения, особенно так давно - телепаты среди хуманов были, по большей части, на вес золота, их разыскивали едва ли не с собаками с самого раннего возраста и сдували с них пылинки, чтобы обучить и поставить на службу Альянсу. Кольбейн из этого поколения, собственно.

И, если на то пошло, мой отец тоже. Они запросто могли быть знакомы - отец и Старик всего на пару лет младше.

Пока я пытаюсь найти какие-нибудь реестры выпускников за тот период, наконец, завершается мой поиск по старым делам. И, да, дело есть - только оно, закрытое за отсутствием состава преступления, передано на архивное хранение без активного доступа. Это значит, что нужно физически переть в архив, искать нужный массив, переподключать его на активный доступ и копировать. Но сейчас в архиве, наверняка, никого нет, а рыться там без спросу у меня ИТ-допуска нет.

Как будто это я допустил дырку в безопасности размером с Империю! Но нет. Допуска у меня нет, а у Лада, как главы службы ИТ - есть. И не важно, что из нас двоих больший параноик - я.