поменялась в лице. Впрочем, как и Синяя Дама. Мы с минуту буравили друг дружку взглядами из разряда “я знаю, что ты теперь знаешь, что я знаю, что произошло позапозапрошлым летом”.

Закончилось все банально.

— Наказание, мади Магциус.

— Как скажете, Дама Хольген.

— Позволите подождать вашей окончательной резолюции в коридоре?

— Будьте так любезны.

Вот я и торчала сейчас перед доской с БРР и гипнотизировала строчку со своим именем. Нижнюю. Ниже некуда. Пальцы ныли, предвкушая нож для чистки овощей или ветошь для полировки. На меня смотрели. Очень хотелось обернуться, будто меня на веревочке тянуло…

— Думала, что пара часов в кабинете инспектора поможет сдвинуть твой рейтинг с мертвой точки? Зря надеялась.

Смотрели издали, а говорили вот рядышком.

— Тут хоть какой-то шанс был, а на что надеялась ты, когда пустила эльфа в свою постель, драгни Азур?

Да, грубо. Но особого драконолюбия у меня и так не водилось, а теперь и подавно. А Ириса покраснела. Если это стыд, что-то человеческое под этой чешуей все же есть, плакала же она, когда получала нагоняй от папеньки. Да и Силмэ бы на одни формы не повелся. Наверное. Хотелось бы думать.

А любопытно выходит. Ведь мы с Ирисой “попали” почти одновременно. Я чуть раньше. Как там Виридан говорил? За пару минут до полуночи? А она уже после.

И пусть это выглядело как бегство, но я оставила Ирису с ее наипервейшим БРР, направилась прочь, решив, что лучше подожду мад Хольген у ее логова, как на меня с потолка набросилась люстра. Осветительный прибор разминулся с моей головой в самый последний момент, потому что меня толкнуло в сторону. Я едва удержала равновесие и теперь запоздало тряслась от страха за свою едва не погубленную не слишком кчемную жизнь. Салатовый подол драгни Азур змеиным хвостом метнулся в арке коридора позади меня.

А еще у происшествия был свидетель. Он же благодетель. Тоже мне, темный рыцарь, гордый и одинокий, можно подумать, я его со спины не узнаю… Нет, спасибо конечно, за своевременный пинок, только мог бы и подойти. Вдруг меня утешить надо?

Но явилась Синяя Дама, а от нее утешений как снега летом — не дождешься. Меня посверлили очами. Синими. И отправили в библиотеку, где Серый Сэр затеял генеральную уборку в запасниках.

— Ты как призрак, — сообщила мне Флори, когда я полуживая от усталости вечером явилась домой. — Злобная, пошатываешься и серая вся. Такое ощущение, что это не ты пыль вытирала, а тобой.

— Ты не так уж и не права.

— Поесть?

— Не хочу, — буркнула я и поволоклась наверх.

Запихала грязное в корзину. Оно потом из нее куда-то девается, а в специальном отсеке в шкафу, в гардеробной, является уже чистое, только разобрать, но мы периодически забывали, пока одежки сами наружу не вываливались.

Я даже не стала проверять ванную на наличие отсутствия мимобеглых ящериц. Но их там и не было. Зато в комнате — была.

— Проваливай, — сказала я и полезла в постель рыдать и жалеть себя.

Но ящерица никуда проваливать и проваливаться не собиралась, наоборот ближе подобралась.

— Сказала же, проваливай…

Это было, как с кошкой в прятки играть: выглядываешь из-за угла, а кошка всякий раз все ближе, ближе, бли…

— Экспериментаторы веровы, — ныла я, размазывая слезы по лицу и хлюпая носом в уголок одеяла, — ритуалисты, жернов им в… куда-нибудь. Жила себе тихонько, работала в магазинчике на набережной и не мечтала ни про какие чужие миры. И нате вам… Кругом ящеры всех калибров, куда ни сунься. И главное, не сбежишь никуда, на меня, видите ли, надежды возложили. Ага, не знали куда столько счастья деть, и дели, куда вышло. И Май думает, что я специально… А я не специально! Оно само! Сам. Он. Забыл!

Ящерица внимала, сидя на подушке, и таинственно косила выпуклым золотым глазом в вырез ночной сорочки, бретелька которой сползла с плеча. Я тоже покосилась. Глубины как глубины. Средней глубины. Чего там смотреть? На мне узоров нету… Сейчас во всяком случае, но чешется зверски. Но если руки еще можно было почесать, то чесать в прочих местах было как-то… неловко.

— А потом это вот все со Стоуном в кабинете, и они все теперь думают, что я такая! А я не такая! Сами они… Я тут даже поцеловаться не могу, с кем хочу никак, а они… Иииии…

Ящерица дернулась, будто собралась устроить мне подружеские обнимашки, но я шарахнулась. Хоть я к ней уже малость попривыкла, как виртуальный собеседник она еще годилась, но ближе подпускать… Брррр… Итак обмурашило уже от макушки до пяток. Может и чешусь потому, что она так близко. Или он. Я в ящерицах не разбираюсь. В глубины косилась(лся) как он, а терпеливо слушает мое нытье как она. В ванную опять же все время лезет. Воду любит или подглядывать? И какая-то она… другая. Раньше вроде помельче была. Растет? Или действительно другая? Ночник подсвечивал золотистую полоску по хребту и пятнышки на боках. Ящерица разложила хвост баранкой, голову завернула набок. Морда сочувственная, а глазом… Кажется, все-таки он. Хотя зачем ящерице мои глубины?

Я не выдержала и почесала. Рисунок сразу же проявился. На руках, в тех местах, где я и их почесала, тоже подозрительно посвечивало.

Дополнение к правилу — не чесать.

— Только не разболтай никому, ладно? — попросила я ящерицу. — Не знаю, почему нельзя, но нельзя. Жо… Э… Предчувствие у меня плохое. Нельзя про это знать. И Силмэ велел не болтать, а он такими вещами не шутит, хоть и сволочь. А ты иииди уже, ладно? — Я протянула ногу и потыкала пальцами ноги в подушку, пытаясь стряхнуть ящерицу.

Тварюшка вцепилась в наволочку когтями и брякнулась с кровати вместе с подушкой. Вот и ладно. Все равно я на этой спать теперь не смогу. Смогла на другой.

Утро наступило поразительно быстро, мне нужно было в университет на дурацкие курсы, я примчалась, а меня раз — и не пустили.

Глава 4

Перед универом необычайно многолюдно. Но я не особенно смотрела по сторонам, рванув к внезапно запертым воротам, которые к тому же оснастили стражниками. Те скрестили угрожающего вида копья. Мне устроили проверку с требованием пропуска, подышать на стеклышко и подержать жезл — индикатор магических сил.

— А что происходит? Почему такие строгости? — спросила я одного из парней, когда после совершения всех этих действий оказалась в аудитории.

Русоволосый крепыш сидел недалеко от нашей с Силмэ парты и потому был, можно сказать, ближе прочих