Мужчина сбился.

–И вы просыпаетесь?– Вопрос прозвучал участливо.

–Да.

–А боль?

–Её нет. Но есть жгучее понимание того, что боль только что ушла. А когда была – она была смертельной. Я помню её, когда просыпаюсь. Не ощущаю, но помню, как страдал в ту секунду, когда копьё ударило в грудь.

–А что вы чувствовали на мосту, во время сражения с… с расплывчатой фигурой?

–Сначала я был спокоен, я был на охоте, можно сказать – на работе. Я ждал встречи, но, когда фигура появилась, меня окутал страх. Сначала – ощущение того, что дело проиграно, горькое разочарование, а потом – страх.

–Понятно.

–Но такие видения посещали меня сначала.– Мужчина вздохнул.– Потом стало хуже.

–Что вы имеете в виду?

–Через некоторое время я стал бояться мостов. Любых. Трясся, даже когда проезжал на машине, а уж пешком не ходил ни разу. Я знал, чем всё закончится, и всегда старался их обходить. Мне казалось, что стоит выйти на мост – и случится то, что я не смогу предотвратить. Что меня ударит копьё. Хоть днём, хоть ночью. На любом мосту. А это очень больно – когда копьё бьёт в грудь.

–Вы пробовали не выходить на мост и не искать его – в своих снах?

–Я…– Мужчина помолчал, затем грустно улыбнулся и признался:– Пробовал. Тот я, который охотник, этого не одобрял, ведь он обязан идти на мост, но, когда я, который я, окончательно понял, что на мосту я обязательно умру – возникла мысль убежать. Я разворачивался и со всех ног бежал прочь. Иногда бросал саквояж, иногда – нет. Иногда терял шляпу, иногда – нет. Я мчался, не разбирая дороги. Бывало, падал, разбивая колени и руки. Бывало, слетал с дорожки, бежал среди кустов и ветки били меня по лицу. Но как бы сильно я ни бежал, через некоторое время я вновь оказывался на дорожке парка. Если бросал саквояж – держа его в руке, если терял шляпу – чувствуя её на голове. И мне вновь предстоял путь через парк, только не уверенный, спокойный, а полный ощущения приближающейся смерти. Я знал, что иду на смерть, и постепенно мой сон стал целиком состоять из кошмара. Из двух кошмаров: ужаса ожидания и ужаса смерти. Я стоял перед парком. Я стоял перед мостом. Стоял долго и понимал, что не проснусь, пока не сделаю шаг. И это тоже становилось диким испытанием – ощущать, что не можешь проснуться, пока не сделаешь нечто такое, чего не хочешь делать. Я боялся не проснуться, поэтому всегда шёл. Понимая, что умру. Я стал бояться засыпать, но не спать невозможно. Да и сон приходит не часто, не каждый день. И, наверное, только поэтому я до сих пор не сошёл с ума.

–Я вас понимаю.– Очень-очень проникновенно.

–При всём уважении – не уверен.– Мужчина вздохнул и повторил:– Не уверен.

Быстрый взгляд. Короткая пауза. И следующий вопрос:

–Скажите, а заброшенный парк, он каждый раз тот же или меняется? И повторяется только мост?

–Действие моих снов происходит в одном и том же месте…

–В знакомом месте?

–Я как раз хотел об этом рассказать, но вы меня перебили.

–Извините. Этого больше не повторится.

Мужчина помолчал, видимо вновь настраиваясь на искренний разговор, из которого был выдернут поспешным вопросом, после чего продолжил:

–Я узнал парк и мост сразу, хотя был там всего один раз. Очень давно, когда мне было лет десять, может, одиннадцать. В то лето родители возили меня на экскурсию в усадьбу Середниково, которая когда-то принадлежала родственникам Лермонтова. И там, в стороне от усадьбы, по старой дороге в церковь, есть мост, который называют Чёртовым. В ужасном состоянии, конечно, но очень красивый. Он мне тогда безумно понравился. А когда я услышал легенду о том, что под мостом живёт нечистая сила, то прям увидел Кощея Бессмертного. И потом мост мне несколько раз снился.– Мужчина замолчал, но убедившись, что его внимательно слушают, продолжил:– В моём сне парк немного другой и мост не такой разрушенный, но это абсолютно точно он – Чёртов мост усадьбы Середниково.

–Вы ездили к нему потом?

–Нет.

–А после того, как начались видения?

–Зачем?

В ответ – внимательный взгляд. И молчание. Внимательный взгляд стал ответом.

–Вы думаете, нужно?– Неуверенно.

–Вы обратились ко мне…

–Потому что три предыдущих специалиста не сумели помочь.– Мужчина горько усмехнулся.– Случай запущенный.

–Просто сложный.

–И очень редкий. Никто не знает, как за меня взяться.

–Многие специалисты не хотят выходить за рамки общепризнанных методик. Даже если они не дают результата.

Намёк получился более чем прозрачным, поэтому сразу же последовал вопрос:

–Что вы имеете в виду?

–Человек – это не капля, а океан. Внутренний мир каждого из нас безбрежен. Это даже не океан – Вселенная, в которой незримыми нитями сплетены звёзды и чёрные дыры, кометы и планеты, Тьма и Свет. Внутренний мир открывает колоссальное количество возможностей для работы, но большинство специалистов предпочитают следовать привычным способам лечения.

–Что значит «привычным»? Известным науке?

–Все методики известны науке. Точнее, все те, о которых я говорю. Но некоторые рекомендуется использовать чаще остальных.

–Потому что они дают лучший результат?

–Что вы только что говорили о результате?

Что его нет.

–Да, я помню.– Мужчина вновь помолчал.– А что говорили вы?

Он намекал на то, что нужно переходить к делу.

–Методика, о которой я хочу поговорить, известна давно и применяется именно в таких случаях. Она не получила широкого распространения, поскольку коллеги считают её опасной.

–Насколько опасной?

–Видения могут остаться с вами навсегда.

–Вы третий врач, к которому я обращаюсь, и результата пока нет. А прошло больше года. Я начинаю привыкать к мысли, что видения останутся со мной навсегда.

–И все говорят, что ваш случай требуют длительной терапии.

–Именно так.

–И будут говорить, в надежде на то, что в какой-то момент привычные способы лечения дадут результат.

–Но я даже улучшений не вижу,– буркнул мужчина.– Всё остаётся на прежнем уровне, а иногда мне кажется, что становится хуже.

–Видения приходят чаще?

–Они начали меняться. Усиливаться. Я не только вижу смерть – я её переживаю. И я боюсь того, что может случиться дальше.

–Видения станут ещё ярче, сильнее. Подробнее.

–А вдруг я не смогу понять, что это видение? Я читал о стигматах, они ведь появляются из ниоткуда, просто появляются, потому что люди верят, что они должны появиться. Или просто – верят. И я боюсь, что однажды поверю в свои видения так сильно, что проснусь с дырой в груди. В смысле, не проснусь.– Мужчина нервно потёр подбородок.– Такое может быть?