Утром Гуров поехал в Люберцы. Предварительно созвонившись с Мурашовым, он назначил ему встречу в кафе гостиницы «Ультрафиолет», расположенной в непосредственной близости от «Зеленой зоны». Цель встречи не называл, но Мурашов все равно не отказал. Шутка ли, сам легендарный полковник Гуров с Петровки встречу назначает. Кто же от такого предложения откажется?

Приехал Лев к девяти, рассчитав время так, чтобы Мурашов успел побывать на утренней планерке и освободиться для встречи. Войдя в кафе, он сразу узнал Кирилла, хоть никогда до этого не видел. Следователь выглядел так, как и должен выглядеть сотрудник службы юстиции. Высокий, подтянутый, деловитый. С Гуровым поздоровался за руку, предложил кофе, после чего объявил, что готов к разговору. Тому, что речь пойдет о Чувилине, не удивился, местные средства массовой информации усиленно муссировали тему убийства Орехова. В этих материалах мелькала и фамилия Гурова. Сложить два и два оказалось несложно.

Про убийство Чувилина Мурашову было что рассказать. Выезжать на место преступления пришлось ему, так как в тот день он числился дежурным по выездам. В сопровождении участкового инспектора, которому, собственно, и сообщили об убийстве Чувилина, и криминалиста из родного отдела они приехали на место через три часа. Тогда Мурашов посчитал это удачей. Шутка ли, попасть на «мокрое дело» сразу после его совершения. Многим ли так фартит?

Оказалось, радовался он напрасно. Ничем ему фактор времени не помог, кроме как возможности точного установления времени смерти. В остальном отрабатывать пришлось по полной программе. О смерти Чувилина участковому рассказал любитель-собаковод, прогуливающий своих питомцев в «Зеленой зоне» каждое утро ровно в шесть. Там же, как правило, зависал и Чувилин, так что убитого свидетель знал в лицо. Знал он и адрес, где тот проживал, и фамилию инспектора, который вел с покойным профилактические беседы. За годы знакомства и не такое узнаешь. По фамилии выяснить номер телефона инспектора заняло не больше трех минут. Открыл интернет – и вся информация как на ладони.

Февральские морозы в тот год стабильно держали минусовую температуру. Тело Чувилина за три часа превратилось в эскимо, а следов присутствия убийц практически не осталось. Была бы весенняя слякоть, тогда другое дело. Здесь вляпался, там след оставил, всё криминалистам подспорье. А тут совсем ничего. Лед да земля промерзшая. Да еще удаленность от жилого массива, где хоть опрос местных жителей провести можно. А из приезжих постояльцев какие свидетели? Разве они распознают, кто из прохожих местный, а кто чужак заезжий? Они сами все чужаки.

Опросить-то гостиничных Мурашов опросил, только пользы от этого не получил. Камеры слежения проверил, но и от этого толку мало оказалось, так как даже сотрудники гостиницы не смогли ответить, кто из запечатленных на камере заселился в гостиницу, а кто забегал просто погреться и время переждать. В ночные часы посетителей почти не было, и все, кто после полуночи приходил, остались на ночь.

Мурашов не поленился связаться с железнодорожниками, отсмотреть записи с их камер видеонаблюдения. Искал подозрительных, с неадекватным поведением. Так бывает: просматриваешь запись, вычленяешь тех, кто по сторонам озирается или от людей прячется, проверяешь, и оказывается, что это и есть преступник. Обычный вор или нарик, хотя характер преступления под случайное убийство не подпадал. На железнодорожной станции тоже не повезло.

Тогда Мурашов пошел по местным притонам. Сам пошел, не оперов погнал. Больно уж его это убийство зацепило, чтобы перепоручать его кому-то другому. Он привык действовать по принципу: хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай сам. Несколько дней алкашей и наркоманов донимал, но так и не допытался, кто мог Чувилина порезать. В итоге пришлось дело в «висяки» отправить, расписаться в своем бессилии и забыть февральскую гонку как страшный сон.

О других сотрудниках, которые занимались убийством Чувилина, Гуров расспрашивал с осторожностью, чтобы Мурашов не догадался об истинной цели визита. Тот, если и понял, виду не подал, ребят охарактеризовал положительно. Оперативник с ним год проработал без единого порицания, водитель, который на место их доставил, вообще лет сорок в органах отпахал и всегда проявлял себя только с положительной стороны. Патологоанатом, правда, парень с придурью, но дело свое знает и языком не чешет. С его профессией это чревато увольнением, так что он старается про работу вообще не говорить. А вот криминалист, по словам Мурашова, жил в своем замкнутом мирке, ни с кем особо не дружил.

Координаты каждого Гуров еще в архиве списал, так что вопросами лишними светиться не пришлось. В общем и целом, встречей со следователем Лев остался доволен. Пусть эта беседа ничего пока не прояснила, но общее направление обозначила. Уже перед самым уходом следователя вдруг потянуло на философию.

– Конечно, случаются в мире и более кровавые дела, – задумчиво глядя в окно, начал он. – Но эта банда вызывает содрогание. Столько людей уничтожить и оставаться безнаказанными – это надо умудриться. Неудивительно, что журналисты этим делом так интересуются. Одно понять не могу: как они на меня вышли? Вы – понятно, у вас доступ к архивным делам есть. Заглянул в архив, прочитал фамилию следователя, и вы здесь. А вот журналисты как про меня узнали?

– Ну, так пресса всегда в первых рядах, когда громкое убийство происходит, – пожал плечами Гуров. Удивление Мурашова ему было не совсем понятно.

– Так-то оно так, Лев Иванович, да вот только про Чувилина ни в одной газете не писали, ни на одном информационном сайте он не засветился. Даже в городские сплетни этот случай не попал. Мы же на место прибыли в шесть утра, убрали тело в восемь, а посетители в парк приходить только с десяти начинают. К тому же февраль ведь был, желающих прогуливаться на морозе меж деревьев совсем нет. Соответственно, и журналистов не было.

– Тогда о каких журналистах вы сейчас речь вели? – не понял Гуров.

– Да о том, который месяц назад приходил, – ответил Мурашов. – Приехал под вечер, вызвал меня из отдела и часа два про чувилинское дело пытал.

– И вы ему рассказывали? – удивился Лев.

– А как же я ему откажу, если у него письмо с печатью префекта административного округа Москвы? – в свою очередь удивился Мурашов. – Есть письмо, значит, будь добр, распоряжение выполняй.

– Какое письмо? Вы его хоть прочитали?

– Конечно, прочитал. Официальное разрешение на сбор информации по убийствам, совершенным с особой жестокостью. Убийство Чувилина под этот критерий подходило, так что я ничего не нарушил. – Мурашов вдруг замер и замолчал. Через пару секунд он поднял глаза на Гурова и с ужасом спросил: – Это я что, материалы дела мошеннику выдал?

– Не