не получилось, только детей. И то тех спасло только то, что они были за пределами дворца, но из детей были только дети сестёр, а им было тогда старшей пять, а младшему меньше года, вот родовое дерево и приняло решение вернуть меня как единственного взрослого первого наследования на трон. Больше портальщиков я не встречал, а прошло двадцать лет. И вот я подошёл к своей просьбе, я прошу найти мою жену Регину Соболеву, девичья фамилия Миронова, ей сейчас сорок лет. У меня есть последний её адрес, по которому мы с ней жили и вот эта фотография.

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

— Не надо фото. Регина Соболева, умерла более десяти лет назад, — сказал Макс.

— Вы ошибаетесь, если бы искра правителя ушла к богине, то и правитель бы уже был не с нами, — возразил один из советников.

Мы пожали плечами, нам то откуда знать почему папашка нашей Аллы ещё дышит, а это именно отец нашей девочки.

— Если только…., скажите. А вы не знаете у Регины был ребёнок? — спросил другой советник.

— Была, дочь Алефтина, — усмехнулся Саша, — и она наша кровная сестра, так что права качать не советуем.

— Как дочь? У меня есть дочь? — счастливо просиял правитель.

— Не советую вам так счастливо улыбаться, у девочки очень сильные претензия к родственникам, — усмехнулась я.

— Ну правитель, как отец имеет права на своего ребёнка, — возразил советник, — не разумное дитя и её мнение не имеет значение.

— Ошибаетесь! Скажите какое возраст у вас считается совершеннолетием? Обмануть не пробуйте, понимаете я спросила, но у меня есть тройное преимущество.

— Девушки двадцать один год, парни двадцать семь, — ответил правитель.

— Так вот ваша дочь почти достигла совершеннолетия, и раньше я к ней не подпущу никого, и то только если она пожелает встретиться, — ответила я.

— Вы не имеете право вставать между отцом и его ребёнком! — воскликнул ещё один.

— А где был этот родитель, когда девочка в нём нуждалась? — спросила я.

— Это не вина правителя, на всё воля нашего Пресветлого Раморуса. Против воли богов нельзя идти, — попробовали меня укорить.

— Родитель, может и имеет право пойти против всех богов и их мнения. Мы, например, ради сестры прошли сквозь время, — ответил Саша.

— Скажите правитель, почему вы не осветили брак с Региной в храме? — спросила я.

— Там на земле был не мой бог, я не имел право предавать свою веру, — ответил он.

— А предавать свою истинную и вашего не рождённого ребёнка имели? — задала я вопрос.

— Вы сейчас о чём? — спросил он удивлённо.

— О том, что, осветив брак в доме божьем, не имеет значения какого бога, вы бы показали богам что эта девушка вам дорога, и при переносе вас назад в ваш мир был шанс что и вашу жену, признанную богами, перенесло бы с вами, — пояснила я ему.

— Но я планировал осветить наш брак в нашем храме Пресветлого Раморуса, — возразил он мне.

— А что вам мешала пройти двойной обряд? Ведь Регина была в вере к земному богу, или её мнение не важно было для вас, главное ваше мнение и вера? — усмехнулась я, — мои приёмные родители, прошли освещения брака в земном храме, хотя они оба были не той веры, но они посчитали, что лучше осветить свой брак пока в том храме, который был рядом, а при возможности потом осветить второй раз в храме своих богов, что кстати они и сделали.

— Пресветлый мог отвернуться от меня, — ответил правитель.

— А так он не отвернулся? Вы же я уверена даже не пробовали попросить милости своего Пресветлого, чтоб он помог вам в соединение с истинной, так? — задала я вопрос.

— Мы не имеем право просить о личном у бога, — ответил за него советник.

— А тут говориться об священной связи истинных, и я уверенна, за то, что ваш правитель не обратился к вашему богу за помощью, он и забрал истинную, но так как брак был не освещен, то ваш правитель и Регина выходит жили в грехе, что думаю, не очень понравилось богу, — выдала я.

— Вы правы, но моя дочь, теперь я знаю о ней и хотел бы сам заботиться, — снова начал правитель.

— Я уже сказала, когда мы вернёмся, мы поговорим с Аллой и спросим, хочет она вас видеть или нет, и только она будет решать этот вопрос. Девочка через такое прошла, что не каждый мужчина выдержит и не сломается, а она у нас девочка сильная и своё право кровью выбила, — ответила я, — и вот ещё что, девочка крещённая, что означает у нас примерно то, что она под защитой нашего бога.

— Она должна принадлежать нашему богу, — снова возразил советник, другие его поддержали.

— Да? А где был ваш бог, когда девочка в десять лет осталась одна? Почему он не забрал её и не переместил под крыло отца? Девочку поместили в детдом, вы жили правитель на земле и знаете, что это за дома такие, там любимую мамину дочку, начали ломать все и воспитатели и дети, и не известно кто из них был страшнее, а потом, когда девочка выдюжила и не сломавшись, оставаясь всё такой же милой, мягкой и малость наивной чистой девочкой поступила в институт, по вашему это академия, она попала к садисту, и в шестнадцать лет познала муки ада, где был ваш бог? Когда её два урода насиловали и издевались? А потом посадили на цепь в комнатке три на три метра и периодически насиловали. Где я спрашиваю был ваш бог? А вот наш помог, он направил на помощь к этому милому ребёнку нашу семью, ведь не реши мы всё-таки в ночь отправиться в тот дом, утром бы мы уже нашли мёртвую девочку, мало того у одного из наших парней проснулась магия, которая и помогла найти нам Аллу, ведь её держали в потайной комнате, и если бы не магия Миши, девочка бы сгорела заживо, — выкрикнула я, сорвалась, снова пережив тот ужас когда мы нашли Аллу.