Шрифт:
Закладка:
Я в очередной раз вздрогнула, услышав в еще не сломавшемся тонком детском голосе очередные взрослые нотки. Они не подходили ему, казалось чужими, из-за чего у меня защемило сердце.
Я не стала продолжать эту тему, да и Егор притих. Наверное, я даже задремала на какое-то время, потому что когда в следующий раз открыла глаза, мальчик уже стоял надо мной и холодной ладошкой дотрагивался до моего лба.
- Ася, ты горишь! - он отдернул руку, будто и правда обжегся, и подскочил на ноги.
Посмотрел в сторону деревни, словно ожидал мгновенно подмоги, и нервно заметался вокруг меня. Где-то в ближайших к окраине дворах яростно мычала корова, и этот громкий и раздражающий постоянством звук отдавался в висках болезненным пульсированием.
- Ничего страшного, - отмахнулась я. - Просто голову напекло.
К слову, мне, и правда, было немного лучше. Ну, или казалось. По крайней мере, я уже свободно говорила, а горло не першило, словно кто-то ездил по нему наждачной бумагой. Наверное, противовирусное, на мое счастье оказавшееся в аптечке, начинало действовать. А жар... Ну что жар, пока я могу ходить - все не так страшно.
- Нет, у тебя температура! - упрямо гнул свою линию мальчик. - Ася, надо Марку сказать!
Может быть, вот только Марка до сих пор не было. Я сглотнула вязку слюну, нахмурилась и покосилась на запястье. Старые наручные часы показывали уже полдень, а мы вышли к деревне еще в десять часов.
Два часа! Прошло два часа, да за это время можно было в каждый дом заглянуть!
- Мы заснули? – зачем-то спросила я очевидное, с ужасом подскакивая на ноги.
Егор виновато кивнул, а я тяжело выдохнула, пытаясь прийти в себя:
- Черт!
- Ася, ты точно хорошо себя чувствуешь? - мальчик взволнованно вцепился в мою ладонь и пытался заглянуть в лицо.
- Все хорошо, Егор. Точно.
Вот только, что делать дальше я не знала.
Первым порывом было проигнорировать наставления Марка и побежать в деревню на его поиски, но этот порыв пришлось заглушить. Когда мы рванули к дороге, у самого края ельника, всего в нескольких шагах от нас пронесся огромный черный джип.
Холодея от ужаса, я рванула обратно в лес и рухнула на землю, потянув за собой Егора. Мы вжались в траву, подползая почти вплотную к кустам орешника, что отделяли лес от края проселочной дороги и начала деревни. Джип остановился метрах в пятнадцати. Трое человек вышли на улицу. Двое направились в ближайший дом, а один остался курить у машины и озираться.
Он стоял довольно далеко, но на достаточном расстоянии, чтобы позволить нам себя рассмотреть. А я, наконец, узнала его. Это был один из телохранителей Егора, которые иногда забирали мальчику из моего дома, и именно его голос я слышала, когда мы прятались на дне оврага в лесу две недели назад.
- Дядя Костя, - охнул тоже узнавший мужчину Егор. - Дядя Кост....
Обрадовавшийся знакомому лицу мальчик собирался вскочить и броситься к мужчине, но я вовремя дернула его обратно и зажала руками рот, не позволяя подняться.
Сомнений, что дядя Костя оказался здесь не потому, что хотел спасти Егора, у меня почему-то не было.
Дождь яростно хлестал землю, словно намеревался смыть с нее все живое. Ливень обрушился на лес сплошной стеной, и в поднявшемся шуме невозможно было ничего услышать. Мой лающий кашель тоже тонул в нем, но в сложившейся ситуации это был единственный плюс.
Егор жался ко мне и дрожал от холода, а я собирала оставшиеся силы и пыталась держать глаза открытыми. Задача была не из простых, потому что вокруг царила мрачная темнота, и иногда я забывалась и проваливалась в дрему, теряя ориентацию.
Сегодняшняя ночь была особенно черной, и началась она быстрее из-за густых грозовых туч, что на закате окутали небо. Весь день мы с Егором прятались неподалеку от деревни, надеясь, что Марк все же вернется. В деревню не выходили, потому что это был прямой путь в руки людей Максима Акимова, и сбежать тоже не могли. Безысходность душила и мешала здраво соображать, а перед ночной грозой это чувство только усилилось. В последний момент, прямо перед началом ливня, мы все же выбежали в деревню, чтобы спрятаться в заброшенном сарае на окраине.
Тревога за Марка съедала изнутри. Весь день меня выворачивало от дурных предчувствий и желания побежать в деревню и перетрясти каждый дом, лишь бы найти его целым и невредимым. Я бы так и сделала, наплевав на все, и лишь присутствие Егора останавливало от поспешных решений. Ответственность за жизнь мальчика легла на плечи двойным грузом, и на пару с волнением за Ермилина, они рвали меня на части.
- Ася, ты в порядке? – я едва услышала, что крикнул мне Егор.
Крохотный старый сарай, заваленный дровами и полусгнившими досками, не спасал от ледяных сквозняков, и ветер внутри завывал едва ли не сильнее, чем на улице. Сквозь худую крышу хлестала вода, по земляному полу извивались ручьи, превращаясь в большие холодные лужицы, но все равно здесь было лучше, чем снаружи.
- Ася!
Наверное, я снова задремала, потому что даже не поняла, как оказалась на земле. Моя голова лежала на коленях Егора, и я отчетливо чувствовала, как мальчик дрожит. Он гладил меня ладошкой по мокрым от пота и влаги волосам и иногда неловко хлопал по щекам, умоляя не засыпать.
А мне все чудился Марк, и чем больше проходило времени, тем труднее становилось отличить реальность от болезненного сна. В конце концов, эта тонкая грань и вовсе стерлась. Мне несколько раз казалось, что открывается покосившаяся дверь, сбитая из наструганного грубого теса, а в проеме появляется высокий знакомый силуэт. Казалось, что я даже вскакиваю и несусь к нему. Что обнимаю, уже не сдерживая истерики и кашляя в его шею. Но потом дрема издевательски спадала и на место ей приходила реальность. И снова темный сарай, всхлипы испуганного Егора и съедающая изнутри тревога. Через пару секунд она сменялось чувством щемящей жалости к мальчику, страх которого витал в холодном воздухе и заставлял ненадолго взять себя в руки. В такие моменты я пыталась улыбаться, гладить Егора по руке и пытаться крикнуть ему, что все будет хорошо.
Егор не верил мне, наверное, потому, что после этих слов я снова проваливалась в полуобморок. Болезнь уже нельзя было остановить таблетками, она окончательно победила тело и с радостью издевалась надо мной.
В конце концов, я сдалась.
Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я проснулась в следующий раз, вокруг стояла неожиданная тишина. Хлесткий ливень прошел. На улице лишь едва заметно шумел успокоившийся ветер, а в лужи на земле тяжело капали крупные капли, стекающие с пологой крыши.
Я все еще горела от температуры, но сон неожиданно пропал. Наверное, ненадолго. Такой прилив мнимой бодрости часто случается во время болезни, и он, как правило, обманчив.
- Ты проснулась? – Егор тоже дремал, но встрепенулся, стоило мне лишь немного повернуть голову в сторону.
