Наконец-то, спустя неопределённо долгое время, возможно, в его процессорах уже прошло несколько вечностей, он получил способ надёжного избавления от инфильтраторов и неудобного населения Земли.

Конечно, инфильтраторы умнее вендиго, возможно, они даже в чём-то сильнее, но это лишь один из компонентов тотальной прокси-войны.

Есть оборотни, популяция которых растёт стремительными темпами.

Есть минотавры, строящие свою цивилизацию на руинах старой.

Сам Захар тоже, наверное, не упускает случая шарахнуть управляемой ракетой по замеченной группе инфильтраторов…

Достаю телефон и набираю Захара.

— Аллё, — услышал я установление соединения. — Что там с этими ритуальными ушлёпками? Есть какие-то подвижки?

Мне самому очень интересно, кто это и что это.

— Это непонятно что, — ответил Захар. — До сих пор разбираюсь.

— Видишь в них хоть какую-то пользу? — поинтересовался я.

Меня, как и его, волнует практическая, прикладная сторона вопроса.

— Характеристики ниже среднего, — ответил Захар. — Но они сильно помогают мне в исследовании некроэнергии. Они излучают видимый спектр, как ты её назвал, скоррапченной некроэнергии. Они и есть его источник — провожу серии экспериментов. И мне нужны образцы твоих костей. Платформа уже идёт к тебе.

Поднимаю левую руку и пристально смотрю на неё. Прожилки тошнотворно-зелёного цвета пробиваются через мою кость. Выглядит дерьмово, но это хоть какое-то изменение — мне интересно, как эта энергия, в итоге, скажется на моём состоянии.

Отламываю легко поддавшийся левый мизинец. Надо передать Захару. Эх, рассыпаюсь…

Зазвонил телефон.

— Аллё? — поднял я трубку.

— Повелитель, интервью республиканскому каналу, — сообщил Лужко. — Через пятнадцать минут.

— Скоро буду, — ответил я.

Я ещё вчера толкнул речь для успокоения населения. Люди боятся до усрачки, ведь вендиго — это настоящий ночной кошмар для любого смертного. Да что там смертного, даже для бессмертного! Мало радости от бессмертия, если ты находишься в растянутом желудке «духа голодной зимы», необязательно одним куском.

— Кейт, охраняй кабинет, а вот это передай Захару, когда подойдёт, — приказал я и передал ей отломленный мизинец. — Остальные — за мной.

На электрокаре еду на канал, где сразу же началась подготовительная суета.

— Господин праведный президент, — улыбнулась мне Фёкла, журналистская звезда главного канала Праведной Республики.

Причиной успеха было то, что она нравится мужикам, потому что объективно красивая, по местным меркам. А местные мерки таковы: мужикам нравятся бабы в теле, чтобы с выраженной талией, массивной грудью, пышными волосами и симпатичным лицом. Последнее — не прямо обязательно, но желательно, а вот без предыдущих критериев вообще никуда.

И Фёкла полностью соответствовала всем меркам — крепкая баба, с грудью минимум четвёртого размера, с кормой, как у океанического корвета, с длинной косой пшеничного цвета, ну и одевается по земной моде — это здесь тоже любят.

Именно из-за этих стандартов красоты земные женщины, выступавшие у нас эталонами и секс-символами, не особо заходят местной аудитории. Кто-то удивляется, чего это на Земле показывали всем таких не особо-то и пригожих женщин, а кто-то объясняет это высокой нравственностью землян — по-настоящему красивых стараются не показывать, чтобы не смущать никого. А некрасивые — ну, пусть будут…

Нет, на самом деле, красивые черты лица местным тоже нравятся, но, как выразился Леви — «Какой толк от пригожего личика, если мосла торчат и телеса худые?»

— Здравствуй, Фёкла, — кивнул я ей.

— Вечного правления тебе, господин праведный президент, — улыбнулась она мне. — Я должна спросить: какие действия предпринимает правительство, чтобы обезопасить наше общество?

— Мы работаем над решением возникшей проблемы, — сказал я. — Ранее мы полагали, что наш противник не опустится до биологического терроризма, но он оправдал наши худшие опасения. Применение вендиго как оружия — это падение на моральное дно. Это акт государственного терроризма, что вынуждает нас отвечать соответствующе. Мы ищем способы для ответных ударов в центры принятия решений и обязательно найдём их. Возмездие будет ассиметричным, многократно более жестоким!

— Ты не ответил на вопрос, уважаемый праведный президент, — произнесла Фёкла.

Ей разрешено слегка выёбываться на меня, но только в допустимых рамках. Мы формируем условия для повышения доверия к «четвёртой власти» — к СМИ. Пусть они выглядят беспристрастными и не аффилированными с нами, с настоящей властью — по прогнозам Захара и Лужко, это позволит многократно повысить эффективность пропаганды.

— Да, что-то я увлёкся, — согласился я. — Сейчас я полностью погружён в гнев. Меня разгневали действия врага, упорно стремящегося попасть в категорию смертельных врагов Республики. По защите — уже вырабатываются новые методы. Теперь небо над городами будут патрулировать военные дроны. Это недемократично, наносит некоторый ущерб важнейшему компоненту нашей свободы — неприкосновенности частной жизни, но это война. Такова цена безопасности. Ни одна мерзкая тварь больше не сумеет незаметно и безнаказанно рухнуть на наш город — группы быстрого реагирования своевременно получат сигнал и отправятся на место падения. Враг будет обезврежен и устранён.

— Это исчерпывающий ответ, — произнесла Фёкла, на камеру поправившая свой внушительный бюст. — К следующим вопросам…

/16 июня 2029 года, Праведная Республика, среди полей/

— Да мне похуй! — воскликнул я. — Захар, я должен проверить! Стартуем!

— Это похоже на самоубийство, — произнёс искусственный интеллект. — Даже я потерял все боевые платформы, задействованные в ритуале — они вышли из строя и не подлежат ремонту.

Скоррапченная некроэнергия накопилась на их броне и узлах, проела себе путь в самое нутро — чинить такое бесполезно, поэтому Захар отключил эти платформы, закрутил в стальные бочки и скинул на дно океана.

— Всё ещё похуй, — покачал я черепом. — Начинаем!

Боевые платформы Захара, после секундного промедления, вспороли смертникам животы и потянули кишки в моём направлении.

Я хочу узнать, работает ли это против меня. Вендиго — это тёмное проклятье, а вот природа лича — это загадка. Что Смерть скажет на это, а⁈

Тучи, по