Через срок минут Брежнева попрощалась и потянула Головню с собой на выход. Тот извинился и так же простился со всеми.

В тайгу нас доставили вертолетом МИ-6, который уже ждал нас в аэропорту Новосибирска, где нас встретил Первый секретарь Новосибирского обкома Горячев, решивший следовать с нами. Помимо Брежнева поучаствовать в охоте решили Машеров, Воронин, Мазуров, Устинов и Косыгин. Рябенко взял с собой двадцать человек охраны и пятеро егерей из Завидово. На месте охоты нас ждали местные егеря, которые заранее нашли берлогу матерого зверя.

— Товарищи! — местный егерь обратился к нам с подобострастием — Медведь вот-вот выйдет из спячки, спячка в наших краях как раз в начале апреля заканчивается! Поэтому предлагаем провести охоту не позднее завтрашнего дня. Сегодня можете отдохнуть с дороги в соседней деревне, туда лету всего пятнадцать минут. Там построен охотничий домик для сотрудников Новосибирского обкома.

Фёдор Степанович поддакнул — Отличное место для отдыха, я частенько там отдыхаю. Баня просто сказка!

Я посмотрел на часы: было шестнадцать ноль ноль.

Брежнев согласно кивнул и мы погрузились обратно в вертолет.

Деревенька состояла всего из десятка домов, построенных по старинному обычаю, по принципу изба+сени+клеть. Концы бревен выступали за стены сруба. Поэтому углы избы не промерзали даже в лютый мороз. Летом перебирались в клеть, а зимой жили в отапливаемой избе. Сени были между избой и клетью. Население составляли семьи егерей охотхозяйства и лесников. На берегу неширокой реки стояла гостиница на десять номеров и русская баня с обширной комнатой с камином и обеденным столом с лавками по бокам, выполненными из половинок стволов деревьев. У выхода их бани намели огромный сугроб, который после парилки не пропустил ни один из гостей. Прямо в бане и поужинали, на столе были оленина, медвежатина и лосятина (нежирное мясо тёмно-красного цвета с большим количеством жил). Сочные пельмени, нежная строганина, наваристая уха, шашлык из всевозможных видов мяса, душистый чай и пышные пироги с ягодами и орехами. Из рыбы были сиг, муксун, чир, горбуша, скумбрия, сёмга. Ну и конечно же красная икра. Все пили Зубровку, которую привезли с собой из Москвы и местную настойку на травах и ягодах. Секретари ЦК расслабились и чувствовали себя так, будто они здесь прожили несколько лет.

Горячев оказался компанейским мужиком и упрашивал собравшихся — Товарищи! Новосибирску позарез нужно свое метро! Леонид Ильич! Разрешите начать проектирование метрополитена! Так же городу нужен второй мост через реку Обь, соединяющий проспект Димитрова на правом берегу и проезд Энергетиков — на левом.

Брежнев развеселился — Метрополитен ему подавай! Если город достиг миллиона жителей, то что, в нем обязательно должен начать работу Метрострой?

Устинов неожиданно поддержал Горячева — А ведь действительно во всех городах-миллионниках необходимы метрополитены, причем хотя бы десяток станций вырыть на большой глубине. Этим мы не только решим проблемы с общественным транспортом, но и создадим бомбоубежища для граждан на время войны.

Брежнев развел руками — Ну если смотреть с такой точки зрения, то тогда надо все миллионники взять на учет и внести в планы пятилетки строительство в них Метрополитенов, хотя и встанет нам в копеечку!

Мазуров поддержал Устинова — Правильно, в Тбилиси метро построили, в Баку достраивают, в Киеве оно тоже есть, а в Минске нет. Непорядок, Леонид Ильич. Кавказу строим, а белорусский народ своего метро не имеет! В Риге с ее населением восемьсот тысяч человек решили метро построить, а Минск вот-вот выйдет на миллионный уровень! Может быть мы в Риге пока проект метрополитена заморозим лет на десять минимум? В первую очередь нужно о своих славянах думать.

Воронов разлил всем настойки и предложил тост — Правильно говорит товарищ Мазуров! Сначала нужно у себя в России такие дорогостоящие проекты строить. Минск, Новосибирск, Свердловск, Казань, Горький, Красноярск — в этих городах в первую очередь необходимы постройки метро. А Рига действительно, подождет. Слишком много мы в Прибалтику уже денег вложили.

После бани мы разошлись спать. Отапливались огромной русской печью только два номера, в которые набились члены Политбюро, большинство которых легли на пол на медвежьи и лосиные шкуры. Остальных распределили по деревенским домам, где они устроились на полу на шкурах.

Я проснулся первым и, стараясь не разбудить ребят из охраны генсека, тихо поздоровался с вставшими хозяевами избы, наскоро умывшись снегом, позанимался во дворе Тайцзицюань, готовясь к встрече с самым крупным хищником Руси. Деревня постепенно просыпалась. Блеяли козы, кудахтали куры, которые находились в утепленных клетях.

Ну вот! Мои занятия привлекли ребят из девятки и местных жителей, которые негромко комментировали мои занятия.

Я взял рогатину, древко которого было обмотано кожаными ремнями, которые не позволяли оружию скользить в руках. Под наконечником крепился своеобразный бунчук из конского волоса, который препятствовал попаданию крови на ратовище. Наконечник рогатины назывался также «рожон». В известной поговорке «лезть на рожон» имелась ввиду именно рогатина. В отличие от копий, рогатины имели больший вес и более толстое древко из твёрдых пород дерева. Рогатина, таким образом, являлась увеличенным, усиленным и утяжелённым копьём. Ратовище моей рогатины достигало моего роста. Древко я вытесал сам, насадив на него выданное мне их запасника Оружейной палаты листовидное лезвие рогатины, украшенное серебром и золотом. Вес лезвия был примерно около килограмма. Перекладину я так же изготовил и закрепил сам. Я выполнил комплекс ушу с копьем, настраиваясь на убийство опасного и непредсказуемого зверя. На поясе у меня висел настоящий медвежий кинжал Самсонова длиной клинка тридцать сантиметров, обоюдоострый клинок, заострённый к концу и с кровостоками по бокам так и просился в руку.

Наскоро перекусив, все собрались в вертолете и тот доставил нас опять на берег реки, от которой мы на снегоступах направились к берлоге. Минут двадцать по лесу и мы вышли к убежищу медведя. Берлога находилась под огромной сосной. Все охранники, вооруженные автоматами Калашникова, встали подковой позади меня. За автоматчиками с карабинами стояли члены Политбюро. Воронов на кинокамеру приготовился снимать охоту. Я поудобнее взял рогатину, хорошенько утоптал снег на площадке три метра в каждую сторону и выполнил упражнения на дыхание и концентрацию. Дав сигнал егерю, я сосредоточился на еле заметном сугробе, из которого шел пар от дыхания зверя.

Егерь взял трехметровый дрын и сунул его в берлогу, несколько раз успев в нее ткнуть своим бревном. Раздался рев и егерь едва успел отскочить в сторону, как сугроб буквально развалился и во весь