устарело, как и финализм. Сейчас многие свидетельства Библии рассматриваются серьезными учеными как реальное изображение бывших «чудесных», с точки зрения науки XIX века, событий: например, астрофизик Шкловский допускает, что сказание о Содоме и Гоморре есть описание атомного взрыва. Многие как будто окончательно оставленные религией «тыловые» рубежи вновь занимаются настоящими учеными.

Но при полном свободомыслии автор так определяет ценность понятия Бога: «Какое мне дело, существует Бог или нет – Бог придает божественность человеку». Отсюда ряд доводов в пользу религии: «Я должен определить ряд чисто религиозных понятий: Милосердие, Любовь, Невидимые сокровища, Жертва, Универсальное». «Они хотели уничтожить христианство во имя человека, которого они обосновали (отцеубийственная война анархистов), и спасти того человека, которого они обосновывали. Но именно этого человека они и уничтожили прежде всего» (…).

«Незаметно мы ввели мораль Коллектива, игнорирующего Человека. Эта мораль легко объясняет, почему индивид должен жертвовать собой для общины. Она не объясняет без словесных вывертов, почему община должна жертвовать собой для одного человека. Почему справедливо, что тысячи умирают, чтобы освободить одного из несправедливой тюрьмы» (…). «Умирают за Собор, но не за камни. Умирают за народ, но не за толпу» (…).

Из всех этих цитат ясно видно, что Сент-Экзюпери не удовлетворяется ни одним из тех основных решений, которые были предложены для решения проблемы человеческого коллектива:

1. Индивид как высшая ценность: одна из разновидностей анархизма (не всякого: анархизм Кропоткина и Л. Толстого сюда не относится).

2. Масса как высшая ценность: обычно понимание народа большевиками, притом лицемерное, т. к. роль личности ставится ими фактически чрезвычайно высоко; но если смешивать понятие массы (простой суммы индивидов), толпы (случайное скопление людей) и народа и проводить это решительно в жизнь, мы неизбежно приведем к господству черни, охлократии.

3. Государство – высшая ценность, самоцель. Идеальная модель – термитник (это сознательно утверждают некоторые биологические адепты фашизма, например, энтомолог Эшерих).

Взамен этого Сент-Экзюпери выдвигает идею:

4. Человечество не сумма людей и не хорошо организованный коллектив, а организация людей для осуществления высшего блага. Эту идею надо назвать подлинно религиозной. Возможно, что эту концепцию и следует называть подлинно социалистической.

Вкратце можно сказать, почему у народов сейчас так сильна тяга к цезаризму и тоталитаризму в самых разнообразных формах: простое единоличное правление в Прибалтийских республиках до их присоединения, разные формы фашизма, сталинизм, который все-таки переносится без большого сопротивления. Каждый народ в своей жизни стремится к достижению ряда ценностей, начиная от самых элементарных: сытость, обеспеченность жилищем, платьем, развлечением, порядок, мир, национальный престиж, свобода, духовные потребности, осуществление высших идеалов. XIX век, конечно, не достиг полного удовлетворения элементарных потребностей, но уровень все время повышался. Казалась обоснованной иллюзия достижения все более высокого уровня нормальными парламентскими средствами. Высшие же духовные цели выключались из ведения государства, считаясь личным делом граждан.

Кризис этого понимания вызван не только кровавыми событиями XX века, но и потерей доверия к парламентской форме. Наиболее доступен критике парламентаризм Франции, где партийный аппарат способствовал приходу к власти политиканов, а не политиков. Даже в классической стране парламента Англии все более наблюдается снижение роли парламента и повышение роли кабинета в управлении страной. Понятно поэтому, что новое слово марксизма в его модификации – ленинизме смогло показаться откровением в отсталой России, измученной войной и потерявшей всякое доверие к бездарному правительству. Достижение справедливого строя казалось близким делом и притом без всяких высших идеалов, простым удовлетворением насущных потребностей, а те высшие духовные ценности, которые признавались и ленинизмом (альтруизм, миролюбие, трудолюбие, честность и т. д.), появятся «сами собой», как только с человечества будет сброшено проклятие капитализма.

Было время, когда во всех странах, даже англосаксонских, репутация марксизма была довольно высока. Но на этом уровне марксизм не удержался. После ленинизма пришел кошмарный сталинизм с коллективизацией, страшной голодовкой, людоедством и т. д. Даже элементарные потребности удовлетворения не получили. С марксизмом случилось то же, что и со всеми догматическими религиями: высшие идеалы были позабыты и воскресли вновь старые раскритикованные понятия. Что марксизм есть в сущности новая религия – ясно и для Сент-Экзюпери:

«Величие, эффективность религий заключается в том, что они ставят свои революционные задачи, обосновав тот образ духовного человека, который надо стремиться достичь. Пусть этот раз созданный человек упорядочит вселенную». «Это стремление к сцеплению настолько живо, что рано или поздно человек воспринимает тот язык, которым оно его снабжает. И мы получаем христианина, картезианца, ньютонианца, марксиста, по мере всех новых синтезов».

Сталинизм, вместо освобождения, принес стране новое страшное ярмо. Высшие идеалы оказались вновь скомпрометированы, и такой народ, как Германия, отдал дань более глубокой идее сцепления, обеспечивающей ему, как казалось, сытость, порядок и господство над другими народами. Какой уж тут интернационализм, когда знаменосец интернационализма – СССР выбросил его на свалку и взамен водрузил старое черносотенное знамя истинно русского патриотизма с восхвалением Юрия Долгорукого, Ивана Грозного, с оправданием реванша после русско-японской войны и пр. Но если большевизм отказался от своих высоких идеалов, если он не дал даже удовлетворения элементарным потребностям, если на его почве вырос противный духу марксизма шовинизм, если полное исчезновение гражданских свобод считается не временным злом, а окончательным явлением, т. к., по мнению наших официальных «демократов», в этом и есть истинная свобода, то нельзя ли поставить себе задачу попроще? Так вопрос и ставят фашисты, и в этом причина их успеха. Если марксизм, религия, претендовавшая на установление подлинного социализма, интернационализма и антимилитаризма, потерпела крах, вернемся «на повышенном основании» к старым представлениям: национализму, патриотизму, расизму, вплоть до старого бога Вотана с его Валгаллой.

Но может быть, можно на марксистской базе восстановить старые марксистские идеалы? Предпринять ревизию сталинизма в пользу истинного марксизма? Я лично так и думал во время оттепели. В отношении Советского Союза мне вправил мозги ноябрь 1956 года и последующие события…

Социал-демократы отказываются от многого, что было свойственно марксизму. Там получается превращение в обычную партию реформистов, вроде наших кадетов. Не исключена возможность, что революционная партия и окажется ненужной. Если удастся избежать войны и приручить термоядерную энергию, то у человечества может оказаться колоссальный фонд энергии, при котором всякая нужда исчезнет на Земле и многие экономические основания для критики строя исчезнут. Так думают многие умные люди.

Но сильное экономическое неравенство автоматически не исчезнет и сохранятся те сильные неэкономические факторы общественного развития, которыми склонны (по крайней мере теоретически) пренебрегать коммунисты. Они стараются для поддержания своего влияния на массы и особенно на молодежь «внедрять» догматы классического марксизма, рассматривая его как Священное Писание. Вот такая попытка, безусловно, обречена на неудачу, прежде всего потому, что ортодоксальный марксизм