Не то что я. Мне бы пару-тройку людей пришибить, денежек заработать, да жить долго и счастливо, богатея и процветая.

Рисовая каша — только звучит просто, да и то, лишь у тех, кто готов удовольствоваться слегка подсоленным рисом, да мясной подливой. Истинный же секрет простого и сытного блюда не только в специях, но еще и в луке с чесноком! Ну еще и щелкать причитающую на подоконнике эйну в лобик за всё её нытье по поводу количества специй. Это Азов у неё дитя нежности и печали, а мы с Кристиной любим поострее.

—А я нет!

—Да куда в тебя столько лезет?!— удивился я, разглядывая совсем уж миниатюрную фигурку низшей эйны, уже сожравшей столько, что даже мне хватило бы наесться.

—Наши тела куда совершеннее ваших, человек!— важно заметила девушка, чья макушка была вровень с кончиками ушей сидящего рядом крупного кота,— Эйны могут обходиться без еды в течение двух месяцев!.. если будут лежать неподвижно.

—То есть, двигаясь, ты тратишь куда больше, чем человек,— тут же сделал правильный вывод я.

Эйна скуксилась и начала зыркать на меня исподлобья. Затем, увидев, что я запросто променял её блистательную личность назад на кулинарию, начала нехотя рассказывать, что в Ларинене у них куда более высококалорийные продукты, из-за чего Азовы считаются аскетами. С другой стороны…

—Смотри!— с этим возгласом Пиата, прыгнув с места через всю кухню, и перевернувшись в полете, оттолкнулась ножками от противоположной стены под потолком, а затем точно таким же макаром перепрыгнула на противоположную стену. В течение пятнадцати секунд я наблюдал как крохотное тельце с невероятной скоростью и ловкостью скачет по стенам и навесным ящикам, действуя настолько аккуратно, что следов её прыжков не наблюдалось. Потрясающий уровень владения телом и координация в пространстве!

—А теперь мне надо покушать!— Пиата вновь стояла на подоконнике, уперев ручки в бока и обвинительно рассматривая меня,— Что мне есть, если там специи?!

—Кота ешь,— буркнул я, уходя проверить своих брюнеток. Нет, ну вот обжора же. Сама сожрала всё, потом потратила, а теперь еще и…

Брюнетки чувствовали себя отлично. Я, конечно, не думал, что они подерутся, у обеих характер совсем не сахар, Фелиция еще и более «женственная», то есть истеричная и капризная, но оказалось — зря волновался. Похабно разодетая даймон вовсю присела на уши поглядывающей в окно Кристине, а та и не против. Слушала, мотала себе на ус. Правда, при появлении меня на горизонте обе тут же сделали вид, что ничего не было.

—Кушать готово,— объявил я,— Сейчас принесу.

Ели втроем, Фелиции было некуда, хотя, судя по виду сидящей на стульчике красотки, ей определенно хотелось иметь возможность попробовать пищу. При этом она еще и бросала на меня задумчивые какие-то взгляды, будто бы размышляя — сказать о чем-то или не сказать? Я не придавал этому значения. Даймон, несмотря на всё, через что мы уже прошли, не вызывала у меня доверия. Нытье, намеки, попытки манипуляция, истерики и невнятные обвинения… она всегда была себе на уме. А еще я очень сильно подозревал, что лишь однажды видел её настоящую — посреди бездны, в безумном клоунском наряде, с диким макияжем. Грустную и отчаявшуюся.

—А ничего так, вкусно,— одобрила мою стряпню Пиата, облизывая жирные губы.

—Ты же сказала, что со специями не любишь!— справедливо возмутился я.

—Нет в жизни счастья,— прочавкала наглая мелочь, глядя на меня бесстыжими глазами,— Я…

—Тихо!— прошипела Кристина, резко отодвигаясь от окна,— Там кто-то приехал!

Мы тут же, побросав приборы, встали по обе стороны от окна, аккуратно выглядывая наружу из-за занавесок. Хозяйка квартиры, которую снимала фон Аркендорф, не упоминала, чтобы к ним во двор заезжали мобили, так что вполне могло быть такое, что Ария приехала с подкреплением…

Не Ария.

Из-за плотных занавесок, воняющих пылью, мы наблюдали, как выбравшаяся из мобиля высокая молодая женщина, устремилась навстречу вышедшей из дома Анне Петровне, сходу начав с ней оживленную перепалку. Судя по всему, она рвалась в дом, но арендаторша даже мысли не допускала пропустить эту особу, всё поднимая и поднимая голос. На него, этот голос, из окон стали выглядывать любопытствующие, что явно было не по душе вторженке.

—Это не женщина!— спустя несколько секунд постановила Кристина,— Это молодой человек в наряде женщины!

—Хахаль приехал?— задумчиво предположил я, глядя, как Анна Петровна буквально грудью блокирует рывки пытающегося пробиться в подъезд юноши,— Нет, вряд ли. Ария у нас девушка бедная, а если платил её таинственный сожитель, то его бы встречали совсем не так, как сейчас. Более того, я могу поклясться, что арендаторша впервые видит этого молодого человека. Да еще и переодетого.

Крики усилились. Куда более могучий и прокуренный голос видавшей виды петербурженки в первый раз пригрозил вызвать полицию, а заодно пожаловался, что развелось тут психопатов, понимаешь, оголтелых. Уже в женском платье ходят, нехристи поганые, чтоб они сдохли все и перестали людям гадости показывать.

—Никогда еще не был согласен с человеком, как сейчас,— пробормотал я под согласное хихиканье Пиаты,— Однако, это не реш…

Меня перебила эйна, внезапно схватившая рукой за ухо.

—Кейн, смотри!— почти зашипела она,— Мобиль!

А что мобиль? Из него появляется какая-то женщина лет сорока, тут же врывающаяся в дискуссию. Точнее, усмиряющая её, как масло усмиряет волны бушующего моря. Переодетый парень затыкается и смирно стоит, пока новоприбывшая властно что-то проговаривает красной от злости Анне Петровне.

—Кейн,— продолжает шипеть Пиата,— Эту женщину я знаю! Ты убил её мужа! И сыновей!

Ренеева?! То есть, бывшая княгиня?!! Не спрашивая, откуда Пиата знает, как выглядит мать одноклассника, которому я как-то вышиб мозги, я, кивком подтвердил услышанное, продолжая наблюдать за сценой.

Масло быстро растворилось с поверхности моря, когда Анна Петровна, оглянувшись по сторонам, увидела многочисленные головы людей, высовывающихся из каждого второго окна и наблюдающих за бесплатным концертом. Осознав, что сила, право и люди на её стороне, петербурженка с утроенной силой взорвалась ругательствами, взывая к Богу, Аллаху, Будде, полиции, чести и совести. От такого напора Ренеева даже сделала пару шагов назад, а парень в женском платье так вообще отпрыгнул чуть ли не за ее спину.

—Только попробуй за чернокнигу схватиться!— орала взбешенная рантье на Ренееву,— Вон люди, смотрите, смотрите! Знаете, что они хотят!? В чужой дом пробраться хотят! Девочку бедную ограбить!! А той приходится с мужиком жить из бедности!

—Ужас!

—Кошмар!

—Да как так можно!

—А вот так и можно!— солировала Анна Петровна,— Последнее пришли отобрать! Я что, как будто не видела, как она с академии еду в узелке приносит?! В черном теле её держал! А сам под утро приходил, сильничать! Теперь вот, и вовсе…