Забытая книга в моих ослабевших руках перелистнулась на несколько страниц назад, а потом и вовсе закрылась. Я не обратила на неё никакого внимания, шокированная заявлением парня.

— Чего? Тебя на работе штангой по голове приложили?

— Мои клиенты не таскают штанги, так что твоя шутка абсолютно неуместна, — скептически заметил Антон.

— Тогда что тут происходит? С кем я тебе изменяю?

— Ну, слушай, тут большой список… — парень начал загибать пальцы по одному. — С Куликовым точно, потом с Барановым, с Иконниковым — кажется, так его фамилия произносится. И ещё с кучей разных мужиков, имена которых я в жизни не вспомню.

— Чт… — я осеклась, сопоставив в голове полученные факты и поняв наконец, к чему клонит Антон. — Ты издеваешься, что ли?

— А что, похоже? — уголок губ парня дрогнул в улыбке, но он тут же замаскировал это напускной строгостью. — Хочешь сказать, ничего этого не было?

— Я тебя точно убью, придурок!

Схватила с дивана подушку и швырнула её через всю комнату прямо в Антона, который со смехом увернулся. Но это пока, у меня ещё много попыток. Следующий перьевой «снаряд» прилетел ему в живот, третий — пролетел над головой.

Сообразив, что останавливаться я не собираюсь, Антон приблизился ко мне и ловким движением сцепил мои руки, прижав их к обивке дивана.

Я недовольно запыхтела, но обстрел прекратила. Обиженно уставилась в глаза парню, лицо которого светилось широкой улыбкой.

— Вот так. Лучше ты будешь стрелять в меня глазками, чем подушками. И приятнее, и безопаснее, — Антон опустился рядом на диван.

— Ну ты совсем ненормальный так пугать? — упрекнула. — Я уже готовилась услышать фразу «дело не в тебе, дело во мне».

— На этот раз дело действительно в тебе, — парень заправил выбившуюся из хвоста прядь за ухо и с нежностью посмотрел на меня. — Ты со своими экзаменами совсем забыла обо мне.

— Неправда, я всегда о тебе помню, — возразила, понимая, как на самом деле жалко это звучит.

В ответ Антон саркастично фыркнул.

— Да что ты! Когда мы в последний раз вместе смотрели фильм? Или валялись в обнимку на диване, целуясь и разговаривая? Да ты даже при встрече целуешь меня как-то вскользь и сразу утыкаешься в учебник. Ещё чуть-чуть — и я начну ревновать тебя к Свиридовой.

— Ну зачем ты так утрируешь? — вздохнула я. — Ты же понимаешь, что мне нужна хорошая оценка. А у нашей исторички фетиш на заплаканные лица студентов. Она всё сделает, чтобы мы никогда не сдали ей этот чёртов экзамен!

— И это я ещё утрирую! Тебя послушать — так она Люцифер в человеческой оболочке.

— Это общеизвестный факт, — пожала плечами. — Она за любой промах людей на пересдачу отправляет! А я не хочу лишний раз видеть её коварный змеиный взгляд. И так каждую ночь во сне дёргаюсь.

— То есть даже во сне к тебе приходит она, а не я, — Антон обиженно поджал губы. — Кать, строгость преподавателя — это не повод хоронить себя в груде тетрадей. Нужно иногда позволять себе отдохнуть.

— Я и позволяю. Ночью, когда сплю.

— То, что мы живём в разных квартирах, не значит, что я не вижу твоих мешков под глазами, — заявил парень. — Туда уже можно все твои конспекты сложить, и ещё место останется! Так что не ври, полноценного сна в твоей жизни не было уже очень давно.

— Ну и что? Я же пока справляюсь.

— В каком месте ты справляешься? Я буквально вижу, как из твоих ушей пар идёт от перенагрузки.

— Так это же классно! — усмехнулась я. — Можешь ставить мне чайник на голову. И вода нагреется, и счета за электричество меньше.

— Да ты у нас, оказывается, юморист. Дай сюда! — рассерженный Антон вырвал учебник у меня из рук.

— Эй, вернул быстро! Я не закончила повторять стили архитектуры первой половины девятнадцатого века!

Я возмущённо попыталась отобрать у него книжку, но парень в один миг пресёк мои действия, встав с дивана и подняв учебник над головой.

Его рост давал явное преимущество, вряд ли я смогла бы тягаться с такой шпалой. Разве что ударить его кулаком в живот и забрать книгу, когда он согнётся от боли. Но Антона я всё-таки люблю. Хоть сейчас и немного меньше.

— Сопротивление бесполезно, победа за мной! — провозгласил парень, глядя на мои жалкие попытки вернуть себе источник знаний и мучений.

— И какие условия мирного договора? — сдалась, признавая его победу.

— Ты поцелуем заставляешь меня забыть все обиды, а потом мы идём на кухню пить чай. Я эклеров купил, кстати.

— А как же учёба? — заныла я.

— Продолжишь после небольшой передышки. Всё понятно?

— Пока понятно только то, что ты абьюзер и манипулятор, — сложила руки на груди.

Парень хитро взглянул на меня.

— А вот чтобы забыть эти жестокие слова, понадобится два поцелуя.

Я выдохнула.

— Ты не отстанешь?

— Кажется, я клялся быть с тобой в горе и в радости.

— Это ты обещал не мне, а той, на которой собирался жениться. Кстати, я никогда не видела твой паспорт. Может, ты вообще несвободен?

— Настолько мне не доверяешь? — фыркнул Антон. — Хорошо, после чая я подтвержу твои опасения предъявлением свидетельства о браке. А, ещё у меня трое детей, я не говорил?

— Дурак, — с улыбкой пихнула его в плечо. — Тош, мне правда нужно заниматься.

— Наша песня хороша, начинай сначала, — тяжело вздохнул парень. — У тебя от учёбы уже зависимость, это лечить надо.

— Лучше быть зависимым от учёбы, чем от какой-нибудь ерунды, — выдвинула аргумент, который тут же был отвергнут.

— Не соглашусь, лучше вообще не быть зависимым. Давай целуй и пойдём чай пить. У меня уже рука затекла держать твой учебник.

— Можешь опустить, — предложила я.

— Щас, не дождёшься, — мой гениальный план провалился. — Целуй!

Я с недовольством закатила глаза, но всё-таки привстала на носочки и мягко коснулась губами губ Антона. Парень тут же притянул меня ближе, обняв рукой за талию. Учебник, судя по звукам, полетел на диван, а вторая рука ласково опустилась мне на шею.

Я зарылась пальцами в любимые кудряшки, пока парень покрывал поцелуями моё лицо, подолгу задерживаясь на губах.

Чего уж скрывать, я тоже очень соскучилась. По его вниманию, нежности, искренности. Даже по раздражающим подколам и занудству. Это была суть его характера, с которой пришлось мириться. И, сама не заметив, как, я полюбила и эту его часть тоже.

* * *

— Кать, мы едем к твоей маме на два дня. Не на месяц, не на год — на два дня. Зачем тебе целый