– Сначала решение комиссии. Только потом будут думать, в больницу какого уровня тебя поместить. Если не будешь перегибать, может и вовсе окажешься в загородном пансионате с доступом к телевидению, интернету и всем благам цивилизации.

– А если нет?

Он пожимает плечами.

– Если нет, то тюрьма, как ты и хочешь.

– А если не тюрьма?

Адвокат пододвигается вперёд, опирается о стол.

– Если не тюрьма, то, конечно, есть вероятность, что тебя запрут в какой-нибудь больнице, где держат психопатов и маньяков. Но не думаю, что всё на столько плохо. Даже я вижу, что человек ты достаточно разумный и не похож на психопата.

Ага… Видит он… Видимо, не видел, что я исполнил, когда пытался похитить Эвелину. Хотя, кому я вру? Этот человек должен знать меня лучше меня самого. Именно он выстраивает защиту, если бы он чего-то не знал, не было бы вообще никакого смысла в его работе.

– Ладно… – кажется, я начитаю потихоньку мириться со своей судьбой. Куда уж хуже? – Плевать. Пускай собирают комиссию. Может чего и выйдет. В конце концов я же актёр. Может и смогу что-то сыграть.

Адвокат кивает.

– Вот это уже правильный подход. – Он собирает портфель, закрывает его, поднимается со стула и прощается.

Через несколько минут из комнаты для свиданий уводят и меня.

Вечером следующего дня в камеру снова приходит полицейский. Я даже не надуюсь, что это ко мне. Думаю, что к кому-то из моих сокамерников. Но, когда полицейский оглашает мою фамилию, я удивлённо поднимаюсь с кровати и переспрашиваю:

– Точно? Ничего не перепутали?

Надеется на вежливый ответ не приходится. Но, по крайне мере, я понимаю, что никто ничего не перепутал. Пришли действительно ко мне.

Всю дорогу до комнаты свиданий я пытаюсь гадать, кто же мог заявиться. Даже проскакивает мысль, что это Майк соскучился и решил проведать. Но, как только дверь комнаты отпирается, и я попадаю внутрь, все мышцы на теле напрягаются до предела. Всё, что я могу – это бороться с непреодолимым желанием устроить очередной скандал. Только вот понимаю, что лучше мне от этого не станет.

Меня усаживают на стул. Охранники встают с двух сторон – позади меня и позади гостя. После чего оглашается количество времени, отведённое на разговор – десять минут.

– Зачем пришла? – начинаю первым. – Эвелина смотрит виновато. Но я не куплюсь на этот взгляд. Хрен-то там! – Ты подставила меня, – снова пытаюсь завести диалог. Вытянуть хоть какое-то объяснение.

– Это не я, – мотает головой она.

– Что это значит? Думаешь, я совсем идиот?

– Майк сошёл с ума. Подделал документы. Отправил липовое обвинение.

Щурюсь.

– Это что, шутка такая? Хочешь поиздеваться надо мной?

Руки в наручниках. Если бы и хотел, всё равно не смог бы сделать ничего толкового. Но хотя бы сжать кулаки я могу.

– Я не издеваюсь, Кристоф. Неужели ты мне не веришь?

Стоит ли ей верить? Стоит ли мне вообще с ней разговаривать и выслушивать какие-то оправдания?

– Тогда как так вышло?

– Я ведь уже сказала.

– Майк? – усмехаюсь. – Думаешь, я поверю, что этот неудачник смог сделать что-то подобное? Да он и мухи не обидит! – повышаю тон, чем сразу же привлекаю внимание охраны. Мне делают замечание. Стараюсь держаться, не дёргаться.

– Кристоф… – глаза девушки мокнут. Что? Что она делает? Играет? Решила изобразить хорошую актрису? Что за херня? – Я уже не знаю, что делать. Я совсем запуталась.

– Ну так забери это грёбаное заявление, если это не ты. Не понимаю, что сложного?

– Думаешь, я не пыталась? – уводит взгляд в сторону. Вытирает капли слёз со щёк. – Как только узнала, что это сделал Майк, сразу пошла в суд. В суде сказали, что это дело полиции и вообще они не выдают таких документов. Я пошла в полицию. Но и там мне сказали, что забрать заявление невозможно.

– То есть как это? Я конечно понимаю, что это подделка, – про себя же думаю: если это подделка, – но разве ты не можешь забрать собственное заявление, даже если оно поддельное? Как это вообще по-твоему должно работать?

– Не знаю, но заявление мне никто не вернул. Сказали, что дело уже рассмотрено и обжалование можно подать только через несколько месяцев.

Снова мотаю головой. Нет, я дурак, я это признаю, но чтобы издеваться надо мной до такой степени? Нет. В такую чушь я точно не собираюсь верить.

– Хватит с меня, – говорю я и поднимаюсь сам. Делать это без команды запрещено, но мне плевать. – Уведите меня, – говорю охране. И прошу, не пускайте больше эту ненормальную ко мне.

За нарушения правил охрана обходится со мной грубее, чем обычно. Чуть ли не сгибают пополам и в таком вот положении ведут до самой камеры. Единственное, что хоть как-то поднимает мне настроение – это слёзы Эвелины, которые я вижу в последний момент перед тем, как меня выводят. И почему-то именно в этот момент я начинаю думать, что сделал что-то не так. Почему-то я до последнего наделялся, что вот-вот и она засмеётся. Снимет маску безобидной дурочки и покажет свой оскал. Но этого не происходит. Она действительно разочарована… Может… может всё-таки она права?