class="p1">— Давай примем душ и приведем себя в порядок. Мне нужно больше тебя — и скоро, — признаю я, мой голос мрачен и угрожающ. — Ты не выйдешь из этой комнаты сегодня вечером.

Я с ней еще не закончил.

Ни в коем случае.

У нас впереди вся ночь.

Жар охватывает меня, и я, вздрогнув, просыпаюсь. Я уже много лет так хорошо не спал. Гибкое тело Ирины прижато ко мне, ее волосы веером рассыпались по моей груди. Мое сердце быстро бьется в своей клетке, и я не хочу его освобождать. Не до тех пор, пока она его хозяйка.

Вот на что должно быть похоже чувство удовлетворенности.

Тепло и уют.

Лениво скользит по твоим венам и каждому нервному окончанию.

Совершенство.

Я бы хотел, чтобы нам никогда не приходилось покидать эту комнату. Но придется это сделать. Рассвет забрезжил над горизонтом, и Диана скоро вернется. Ирина зевает, потягиваясь своим измученным телом. Она вся в синяках и следах от укусов. Во всем этом есть гордость и мужское собственническое чувство по отношению к ней, переполняющее меня. Конечно, их придется скрывать от ее сестры. Мне не следовало оставлять отметины на ее коже, но я ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было быть на ее плоти, внутри ее тела и существовать в самой ткани ее существа.

Я не могу позволить, чтобы она досталась кому-то другому, что бы ни говорил отец.

Она моя.

Я никогда ни в чем не был так уверен, как в этом. Судьба привела ее сюда, и между мной и Ириной никогда не будет расстояния. Когда я буду искать ее в темные дни, она осветит мне путь и приведет меня домой, к себе.

Мы принадлежим друг другу.

Я исполню свой долг и женюсь на Диане, но, как эгоист, я оставлю Ирину себе.

Запру в своей башне, как Рапунцель. Она распустит свои волосы, чтобы я мог забраться на них, когда захочу. И я каждый раз буду дарить ей счастливый конец своим языком.

— Ты одержим идеей оставлять на мне синяки, — бормочет Ирина, вглядываясь в зеркало на стене моего кабинета и проводя пальцем по моей новой отметине чуть ниже уха.

Я откидываюсь на спинку своего кожаного кресла, и оно скрипит. Меня должно раздражать, что Ирина врывается сюда в любое время, когда захочет, но это не так. Я по уши увяз в подготовке к «Играм В», а также во всех других делах, за которые всегда отвечаю, но я приветствую возможность отвлечься.

— Я думаю, они тебе нравятся, — поддразниваю я.

Она оглядывается через плечо и хлопает ресницами, глядя на меня.

— Красивые цвета.

Мой член дергается в моих брюках. Пять минут назад я переживал из-за старшего Егорова, негодяя из Второй семьи, в отношении которого недавно проводилось расследование российскими властями. Я хорошо умею держать свое дерьмо в секрете, но из всех семей я меньше всего доверяю Егоровым, когда речь заходит о том, чтобы не разбалтывать дела Первой и Второй семей. Последнее, что мне нужно, — это власти у меня в заднице.

Но сейчас?

Все, о чем я могу думать, — это подарить милой Ирине побольше ярких меток, чтобы она ими восхищалась.

— Ты надела это платье только ради меня? — спрашиваю я, теребя узел своего галстука. Теперь, когда она здесь, в комнате потеплело на несколько градусов. Мы тщательно скрывали наши интимные отношения от других с тех пор, как нас застукали на кухне, и мне пришлось с этим разбираться. Я не могу позволить, чтобы подобные неприятности повторились. Отец не дурак, и мне определенно не нужно, чтобы он вынюхивал что-то вокруг меня прямо сейчас.

— Эта старая вещь? — поддразнивает она, плавно двигаясь вперед. Сегодня на ней черное платье-свитер длиной выше колена и черные кожаные сапоги, которые заканчиваются чуть ниже колена. Одного вида на ее колени достаточно, чтобы свести меня с ума от желания превратить их в ярко-красный цвет, натирая о ковер.

— Закрой дверь, — приказываю я хриплым и грубым голосом.

Она выгибает золотистую бровь и смеется. Черт возьми, Ирина — моя ходячая фантазия. Ее улыбки и смех — мой наркотик. Ее тело — моя опора. Я жажду ее всем своим существом.

— У нас будет еще одна встреча? — дерзит она.

Встречи.

Это то, что мы всем говорим.

У нас собрание по поводу женщин, находящихся в подвале. Часто мы обсуждаем их и их успехи, но в основном для меня это возможность раздеть маленькую Ирину и заставить кричать от удовольствия.

— Да, — рычу я. — Встреча. Сейчас. На моем столе.

Ирина подходит к двери моего кабинета и закрывает ее. Ее тонкие пальцы щелкают замком, прежде чем она снова поворачивается ко мне. Мне нравится, какая она соблазнительница, даже не пытаясь быть таковой. Так много женщин вынуждены ради этого работать, а милая Ирина родилась с этим.

— По какому поводу встреча? — спрашивает она, и в ее глазах вспыхивает вожделение.

— Дресс-код.

Она запрокидывает голову и смеется, звук наполняет воздух вокруг меня. Моя грудь расширяется, и я улыбаюсь ей.

— На тебе слишком много одежды, — жалуюсь я, потирая свою эрекцию через брюки.

Ее ледяные голубые глаза следят за моим движением, а пухлые губы слегка подкрашены кроваво-красным. Ирина нервно теребит серьгу, прежде чем испустить вздох.

— Хорошо.

Я посмеиваюсь и делаю движение свободной рукой.

— Мы ждем.

— Мы?

Я хватаю свой член и сжимаю.

— Мы.

Ирина закатывает глаза и, успокоившись, начинает медленно задирать платье вверх по бедрам. Я упиваюсь кремовой кожей, пока она не раскрывается, и не появляются в поле зрения ее черные шелковистые трусики. Материал продолжает медленно подниматься, как будто она наслаждается искусством пыток, и становится виден ее живот. Аккуратный и гладкий, но с недавними засосами, которые я ей подарил. Мой член вздрагивает в моей хватке.

Нам чертовски нравится видеть эти отметины.

Платье отбрасывается в сторону, и мой взгляд падает на ее сиськи, вываливающиеся из черного лифчика. У Ирины такая грудь, которая идеально помещается на ладони. Но в этом ее бюстгальтере вуду они кажутся в два раза больше. Больше декольте. Чертовски сексуально.

— Оставь все это сексуальное дерьмо и иди сюда. Ботинки тоже не снимай, — рычу я, указывая на поверхность стола передо мной.

Ирина плывет в мою сторону, чувствуя себя комфортно, находясь в таком виде. Мне хотелось бы думать, что это как-то связано со мной. Когда вы поклоняетесь женскому телу, она вскоре тоже