Ева сидела в игровой за низеньким столиком и сосредоточенно собирала кубики с буквами.

«Папа», – было написано в верхнем ряду и «Ася» – в нижнем.

– Ты знаешь буквы? – удивился Адам.

– Конечно, – задрала нос Ева.

– Мы учимся, – пояснила Ася.

Она наклонилась и поцеловала девочку в макушку. Адам увидел, что у нее снова слезы блестят на глазах. В общем, ему тоже было не по себе. Потому что на столе не хватало главного слова, которое первым пишет любой ребенок в мире.

Но это же не значит, что его няня будет рыдать без остановки еще семь месяцев кряду?

Сидя в своем кабинете, Адам наблюдал в окно за тем, как Ева с крошечной лейкой разгуливает по саду. Щенок Васька носилась от нее к Асе.

Надо будет установить систему орошения.

Ася с таким яростным видом листала что-то в телефоне, что даже интересно стало.

Он встал и вышел на улицу.

– Что? – спросил, склонившись над Асиным ухом. – Кто-то написал плохой комментарий к новой главе «Карающих штанов»?

Она раздраженно дернула плечом.

– Этих подготовительных курсов сотни! Как я должна выбрать самые лучшие для Евы? И ведь, главное, отзывы везде такие противоречивые. Боже, это просто невыносимо!

– Так что действительно случилось? – повторил он.

Ася вздохнула. Помялась. И протянула ему телефон.

– Вот.

Селфи. Этот ее бестолковый Олег с какой-то женщиной в обнимку. Подпись «Кто здесь ждет второго малыша?».

– И почему вы так беситесь? – Адам вернул ей телефон.

– Потому что оказалось, что это его пятый ребенок! – она сердито стянула с себя кофту. – Фух, жарко.

Адам поежился.

День был пасмурным и холодным.

– В смысле – пятый?

– Как выяснилось, первая дочь родилась, когда этот гиперосеменитель учился в университете. Сейчас она живет на Кипре и считает отцом своего отчима. Еще один ребенок рожден в первом браке. Плюс ребенок от второй жены. Моя козявка – четвертый. А этот, из инстаграма, получается пятым. Он что, решил перенаселить планету?

Адам расхохотался.

– А беситесь-то вы почему?

– Да потому что он с такой гордостью перечислял все свое потомство, что хоть сейчас вешай его портрет на доску почета. Выставка достижений народного хозяйства, блин! Я не хочу, чтобы мой ребенок был чьим-то достижением, – Ася сердито взлохматила волосы.

– Да ладно вам, – он снова накинул кофту на ее плечи. – Какое нам до всего этого дело? Хрен с ним.

– Правда? – Ася задрала к нему голову. Она чем-то была сейчас похожа на Еву. – Ладно. Давайте уже выберем ребенку подготовишку, первое сентября на носу.

– Хрен, хреновый, хреновина, – завопила Ева. Она, как всегда, тонко реагировала на бранные слова.

– Господи, как я зла!

Ася, которая только проснулась, была совершенно не готова к вторжению Виктории.

Адам повез Еву на танцы, и у нее в кои-то веки было свободное время. Личное пространство!

Но нет.

Нет никакого покоя, когда на первом этаже целый офис сотрудников и некоторые из них беззастенчиво шастают наверх, чтобы выпить чая и пожаловаться на руководство.

– Я хочу наорать на него каждую минуту! Вы не представляете, сколько сил мне требуется, чтобы оставаться спокойной. Скажите мне, он хотя бы немного страдает?

– Плачет каждую ночь в подушку, – кивнула Ася, – наволочек не напасешься.

– Вам смешно, – Виктория привычно залезла в холодильник и достала с нижней полки грейпфрут. – Конечно, вы живете тут без забот, вошли в доверие к девочке, и теперь Адам ходит вокруг вас на цыпочках. Десять утра, а вы только встаете.

– Коварство мое не знает границ, – самодовольно согласилась с ней Ася. – Но вас должно утешать то, что Адаму сейчас вообще не до женщин. У него переоценка семейных ценностей. Это долгий процесс, направленный внутрь себя.

– Да, – Вика протянула ей дольку грейпфрута. – Ему точно сейчас не до женщин. Но вы же мне скажете, если кто-то появится?

– Ну откуда ей взяться, сами подумайте, – Ася отломила половинку тоста и отдала Вике. – Вся жизнь вертится вокруг ребенка.

– Не знаю. Поймает его какая-нибудь мамочка в этой детской студии. Может, мне начать самой возить девочку на занятия?

– Может, если вы для начала запомните, как зовут девочку.

– Разумеется, я помню, что ее зовут Вера!

– Не понимаю, – Ася налила ей мятно-лимонной воды, – как Адам смог вас отпустить. Вы такая внимательная подруга.

– Он еще пожалеет.

– Абсолютно.

В пятницу вечером Адам с потрясением наблюдал за тем, как Ася расстается со своими пижамными штанами и приглаживает вечно лохматые волосы. Она даже где-то раздобыла косметичку и уселась за макияж, высунув от усердия язык.

Ева рисовала, не проявляя особого интереса к происходящему, но Адам мог бы поклясться, что она была внимательнее, чем обычно.

Прежде Ася не уходила по вечерам из дома. Но Вика была права, он не мог привязать свою няню веревками к своей дочери.

Невозможно, чтобы взрослый человек все свое время проводил с маленькой девочкой. Так ведь недолго и спятить.

Поэтому Адам молчал, изо всех сил придерживая ехидные комментарии по поводу таких тщательных приготовлений.

Но в тот момент, когда Ася надела на одно ухо длинную моносерьгу, а на другое – объемный кафф, его терпение лопнуло.

Открытая спина платья обнажала кончик осинового кола на ее спине. Ася не была человеком, который носит темные и сдержанные цвета, поэтому платье было густого цвета небесной синевы, что в сочетании с алыми колготками могло бы выглядеть нелепо, но почему-то не выглядело.

Она была классной – со своей асимметричной стрижкой, и разными сережками, и серебряными кольцами на больших пальцах голых рук без маникюра. В своем ярком наряде и со стрелками на веках. С татуировками и круглыми плечами. Невозмутимостью и иронией. Полными бедрами и абсолютным равнодушием к этой полноте.

Неведомая сила заставила Адама встать и положить ладони на ее плечи. Губы сводило от желания прикоснуться к теплой открытой коже.

Ася посмотрела на него в зеркальное отражение. Улыбнулась.

– Не волнуйтесь вы так, – сказала она, – вы с Евой точно сможете продержаться несколько часов. Я с ней об этом разговаривала, она готова. Я буду на телефоне. Обещаю вам ни на минуту его не выпускать из рук.

– Конечно, – ответил Адам едва слышно. – Приятного вечера.

Она похлопала его по ладони.

– Пост сдал, – встала и направилась в игровую. – Детка, – раздался ее голос, – позаботишься о своем папе немного? Я вернусь до того, как моя карета превратится в тыкву.

Адам, как привязанный, последовал за ней, остановился на пороге.

Ева молча кивнула, не отрывая взгляда от рисунка.

– Эй, – Ася обхватила