Этот щенок не мог сокрушить меня. Я внимательно следила только за шариком, движением колеса и его рукой. Шарик успокоился на цифре «девять». Стараясь не смотреть крупье в глаза, я томно зевнула, показывая своё полное равнодушие к происходящему. Пусть привыкнет к моему присутствию. Белый шарик выбрал затем цифры «двенадцать», «три» и «двадцать пять».

Крупье уже научился не замечать меня и не совсем понимал, что же мне, в конце концов, нужно. Он запустил колесо, не знаю, в который раз, и, когда шарик, наконец, упал в чёрную ячейку с цифрой «восемь», я сразу же сообщила ему, что делаю ставку на цифру «восемь», и положила свою единственную фишку на «восьмёрку».

– Только на «восемь»? – уточнил он, удивлённо припод-няв брови, маркером обозначая «восьмёрку» на игровом поле. – Да, только на «восемь», – подтвердила я.

Он еле заметно скривил губы, предполагая маловероятность появления «восьмёрки» второй раз подряд.

Рулетка заметалась, шарик ошалело прыгал, а когда всё утихло, я не имела смелости посмотреть на результат, а глядела на изменившееся в одну долю секунды выражение лица крупье. Он смотрел на меня совсем по-другому и отодвигал в мою сторону множество жетонов! Только тогда я осмелилась взглянуть на шарик, который бесстрастно покоился на цифре «восемь»!

– Всё на «восьмёрку», – поспешно сообщила я, сооружаястолбики из жетонов и фишек и зажимая в кулаке одну единственную – на всякий случай.

Его рука закручивала рулетку, а глаза откровенно хохотали.

Я ухватилась за край стола, чтобы не упасть, так как мои колени дрожали, а ноги подкашивались. Я едва владела собой и ненавидела себя за это. На сей раз мой взгляд был прикован только к шарику, на который я смотрела с исступлённым ужасом.

Рулетка, замедляя ход, остановилась, шарик прыгнул в ячейку «тридцать» и, казалось бы угомонился, но ещё раз, подхваченный неведомой силой, подскочил и скатился на соседнюю «восьмёрку».

Меня окатило сначала холодной, потом горячей волной.

Крупье смотрел на меня долгим непонимающим взглядом.

– Я прекращаю игру, – сказала я.

Крупье продолжал обалдело смотреть на меня, не зная, каким образом вынудить меня играть дальше, но я была непоколебима. Не располагая таким количеством жетонов, он выписал чек в кассу.

– Тебе везёт сегодня, – услышала я сладкий голос за спи-ной, а обернувшись, увидела лукавые жёлтые глаза, которые мне сразу же понравились, и ярко накрашенные улыбающиеся губы.

Обладательница жёлтых глаз, завёрнутая в неисчислимое количество метров искрящегося чёрного материала, умело распечатала пачку «Голден Американ» и, вынув сигарету, попросила огонька у испуганного крупье. Прикуривая, она потянулась к зажигалке, но так неловко, что всё её пышное тело распростёрлось на игровом поле, а в воздухе, из-под длинного платья, мелькнули пухленькие ножки, обутые в чёрные туфельки на каблучках. Она залилась смехом, выпрямилась, тряхнув тёмными кудряшками, глубоко и с наслаждением затянулась, выпустив в потолок облако дыма, и снова с интересом взглянула на меня.

– Ты больше не играешь? – спросила она с удивительноподкупающей непосредственностью.

– На сегодня достаточно, – подтвердила я.

– А я хочу сразиться с колёсиком, – провозгласила она,бросая на стол несколько фишек. – Подскажи цифру!

В её жёлтых глазах бушевали весёлые искры. Она мне, определённо, нравилась, поэтому я прошептала ей на ухо:

– Сегодня твоя цифра – «десять», но только сейчас же иодин раз!

Она поставила на «десятку» и, не интересуясь дальнейшей судьбой своих фишек, принялась изучать меня, не забывая жующими движениями губ мусолить и посасывать сигарету. Я с волнением краем глаза следила за рулеткой, ругая себя, что не выдержала – ляпнула первую пришедшую на ум цифру и с трепетом ждала последствий проигрыша весёлой незнакомки.

Шарик лежал на чёрной цифре «десять»! Дама захлопала в ладоши. Её глаза метали огни азарта. Озадаченный крупье отсчитывал фишки.

– Я никогда не забуду этой услуги, – она протянула мнеладошку, унизанную брильянтами и сапфирами, оправленными в золото. – Меня зовут Элизабет, но близким знакомым я позволяю называть себя – Эльча.

– Вероника, – ответила я, пожимая её руку.

– Ах, этот ласкающий ухо восточный акцент! Я его, опре-делённо, обожаю! – изрекла моя новая знакомая, избавляясь от изжёванной сигареты и вынимая из пачки новую.

Она воткнула свежую сигарету в ярко намазанный рот, извлекла из глубин висящей на плече необъятной сумки, которая никак не вязалась с её вечерним туалетом, крохотную зажигалку и с упоением прикурила.

– Ну, чего тебя заклинило? Давай, играть! – пропела Эль-ча своим медовым голосом, выпуская клубы дыма.

– Не могу, – упрямо возразила я.

– А... твоё дело Но цифру подскажи! – безапелляционнопотребовала она.

– Поверь, «десятка» выиграла случайно, и больше я немогу рисковать, называя цифру!

– А... ну, тогда скажи, какого числа ты родилась?

– Если тебе это что-то даст, то – шестого.

Эльча сразу же поставила на три цифры, одна из которых была «шестёрка». И, на моё удивление, «шестёрка» выиграла! Она снова захлопала в ладоши.

– Ха! Честно говоря, благодаря тебе, я выиграла кучу «шма-ля»! Конечно, я могла бы помучить тебя чуть-чуть, вытягивая честное признание, какого числа ты утратила девственность, например, но кто же из нас, грешниц, помнит, если это была, ненароком, не брачная ночь! – хихикнула она, расточая жёлтые искры.

– Я не признаюсь в этом никогда, – улыбнулась я.

– Ты оставляешь меня на произвол судьбы, – проворчалаЭльча, забавно сморщив вздёрнутый носик, и сделала ставку на какие-то три цифры, поставив на карту половину своих фишек, и проиграла.

– Пся крев!* – выругалась она в сердцах, выплёвывая из-жёванную сигарету в пепельницу и привычными движениями прикуривая следующую.

– Без тебя мне, явно, не везёт! Но, попробую отыграться!– воинственно заявила она.

Она насупилась, изучая уже выигравшие цифры. Её личико с пухлыми щёчками от усердия корчило самые неожиданные гримасы. Она сделала несколько ставок и проигралась дочиста, смачно выругалась на каком-то непонятном для меня языке, и её жёлтые глаза, только что извергавшие гневные молнии, снова заискрились смехом.

Подхватив мой локоток, она увлекла меня в глубь зала, мгновенно забыв о неприятном происшествии. Игорный зал наполнился разношёрстным людом, крупье задавали тон, игроки делали ставки.

– Каждый божий день здесь разыгрываются великие жиз-ненные драмы и трагедии. В закромах казино оседают баснословные суммы...

Она закатила глаза и, выдохнув в потолок очередную порцию дыма, продолжала:

– Вот и сейчас мы наблюдаем процесс, – она кивнула го-ловой в сторону столов, которые заметно опустели, тогда как только час назад ломились от гор денежных ассигнаций, – непрерывного круговорота: ничто не исчезает бесследно, а только меняет обладателя! Тот, кто