— Это бессмысленно. — вздыхает Эспозито, — Альмаро не примет такого вызова от какого-то свободного князя. Тому придется столкнуться со всей Венецией.

— Это почти так. — усмехаюсь, — если не брать во внимание, что это князь острова Рюген, и что Альмаро первым напал на его земли. Пусть и по незнанию. Там, кстати, все нападавшие и остались. Операция крупная, Венеция там потеряла несколько дирижаблей и большой отряд Орденских бойцов.

— Военных операций Республика сейчас не ведет, насколько я знаю. Правда был недавно скандал с пропажей как раз большого отряда. Но это было связано с операциями на территории Российской Империи. — поджимает губы Эспозито. — Получается, что эти два действия как-то связаны. Что же, — принимает решение, — я с удовольствием помогу Вам передать бумаги Никколо. Это как раз упрочит его позиции в Совете, когда придет время. Что в бумагах?

— Согласие с объявлением войны, и письмо к мэтру Никколо Пизани, об отсутствии претензий к его Роду. — пожимаю плечами. — Больше ничего. Передадите? Только это нужно сделать срочно, что бы Альмаро не успел задействовать войска Республики. Это война двух Родов, а не двух стран.

Эспозито уже выходит из за стойки.

— Конечно, уже иду. — протягивает руку. Я сразу же отдаю запечатанные пакеты. Ломбардщик тоже сразу проверяет подлинность печати.

— Печать графов Высоковых? — поднимает глаза.

— Да, в письме это указано. Князь Рюген, виконт Высоков. — пожимаю плечами. — Оттиск регалий Рюгена не дает след Силы. Но в письме есть и он.

Объяснение удовлетворяет ломбардщика.

— Хорошо, Кирилл, я сейчас же иду к Никколо, он меня примет сразу же, так как помнит. Вы со мной?

— Нет, мэтр Гильермо. Я вынужден проститься. Моя задача выполнена. — Эспозито только кивает, прощаясь.

Выходим мы вместе.

В то же время, практически одновременно со мной, Лис добирается до входа во дворец Дожей. Подходит к крайнему клерку из трех, сидящих за столами у входа, которые, по словам Эспозито, составляют тут прошения Дожу, принимают жалобы и вообще, служат необходимой ступенью в диалоге между Советом и населением Венеции.

Кладет на стол два мешочка по десять золотых, чем сразу же привлекает все внимание клерка. И буквально в нескольких словах на итальянском объясняет, что и как срочно нужно сделать служащему.

К сожалению, я только примерно понимаю их диалог, но жадность в глазах клерка, и очевидное желание получить деньги за пустяковую, в сущности, услугу, вижу отчетливо.

Клерк тут же забирает один кошелек (второй Лис накрывает своей рукой), бумаги, и почти мгновенно исчезает в глубинах дворца.

Я же как раз выхожу в этот момент из ломбарда вслед за Эспозито. Прощаемся, и я быстро ухожу в ту же подворотню, где так удобно исчезать.

«Шагаю» в Рощу. Удобно устраиваюсь и как раз успеваю к возвращению клерка. Теперь я могу наблюдать за Лисом более полноценно. Но, похоже, это нам уже и не нужно.

Клерк радостно выдает напарнику какую-то бумагу, и быстро-быстро объясняет что-то на итальянском. Улавливаю только общий смысл, и то, скорее его улавливает Лис, а я просто слежу за его пониманием.

Клерк клянется, что его начальник тут же принял и письма, и сразу же начал работу по ним, на что ушел весь мешочек денег.

Напарник кивает, оставляет второй мешочек, забирает подтверждение и уходит.

Всё, обратной дороги нет. Вот и славно.

* * *

*Добрый день, на каком языке вы предпочитаете общаться?

**Ego Princeps Rugen, Baro Elsen, Vicecomes Vysokov, accepit declarationem tuam de bello, in forma tumultus terras meas, accipe velle tuum sicut meum… Quod ita sit. (Я принц Рюген, барон Эльсен, виконт Высоков, получил ваше объявление войны в виде вторжения на мои земли, принимаю ваше желание как мое… Да будет так.)

Глава 48

— Кир, зачем тебе такие сложности с главой этого венецианского Рода? — спрашивает Лис, когда мы оба возвращаемся в Рощу. — Мы спокойно могли бы этих людей помножить на ноль вот прямо сейчас, без всей этой мишуры, без официального объявления войны, или с ним, но прямо там же. Да и вообще, за день пройтись по всему этому городу, и проблема решена надолго, разве не так? У них же практически нечего тебе противопоставить. Зачем тебе это всё?

— Ты прав, могли бы. Точечно — даже особых сложностей у нас это не вызовет. Но за нами потом никто не пойдет. Людям нужны символы, и объяснения. — киваю побратиму, — мы, люди, всегда хотим быть на правильной стороне истории. Сейчас, мы пострадавшая сторона, с официальной точки зрения. Продумать другой вариант событий венецианцы просто не успеют, именно для этого такие сложности с разными интересантами. Альмаро, Никколо, Совет — у них у всех свои цели, и разные точки соприкосновения. Так что от брошенного нами камня, за день, круги не успокоятся, а потом будет уже не важно — оставшиеся примут нашу версию, и у Империи снова будет десяток-полтора лет, до следующего активного Дожа. Воспользуется она ими или нет, тоже для нас не так важно, потому что внутри этого времени, мы успеем развернуться.

У нас с тобой, теоретически, в ближайшем будущем конкурентов-то и нет. Работа с Пространством, а то и с Реальностью все-таки большое преимущество. Но это теоретически. А на практике, если нас примут всерьез, то десятка полтора Повелителей, которые есть у Императора для его целей почти в любой момент, спокойно вскроют маскировку Змея, а может и проход пробьют к Древу. И да, вместе с отцом, защищаясь, мы скорее всего большинство из них уничтожить сможем, но вряд ли всех. И кому это нужно?

Да и венецианцы, если сейчас с ними не решить вопрос аккуратно, то в следующий раз пришлют несколько тысяч человек, с которыми мы уже не справимся. Значит, нужно одновременно уничтожать и сердце Ордена, тут нам помогут Инквизиторы, и движущую силу. То есть, Альмаро. По отдельности это не сработает. Мы ведь из слов агента Грабовского знаем, что потеря того отряда, для Венеции не сильно важное событие. Просто повод для скандала, не более.

Так что вот затем, чтобы это будущее наступило и теория у нас перешла в нужную практику, нам нужно время. Год или два. С твоей скоростью обработки опыта мы сможем осуществить все, что я только придумаю. А я придумаю много, — хмыкаю. — Так что зачем сейчас настраивать против себя всех? Уничтожать в Венеции всех глав? Ну хорошо, сделаем, заметь, я уверен, что мы справимся, но что нам это даст? Без повода, исподтишка… Против нас объединятся не только магические Рода оставшиеся в Венеции, но и, например, Рода в Империи, а то и еще кто-нибудь. Я тебя уверяю, вычислить, кто стоит за подобным действием, будет несложно. Умения Родов наперечет. Про моего деда-палача Императора помнят многие. И знать, что за тобой некто может прийти в любой момент без предупреждения — никому не хочется. Людей не ограниченных правилами или обычаями общество терпеть не будет. Это важно.

— Сложно у вас, людей. В мире Духов проще — сильный получает все.

— Ага, ага… И сразу же на себе рисует мишень. Что бы было с тем же Змеем, если б не мы? Его бы съел Большой Медведь. И скорее всего, довольно скоро, он сам говорил, — хмыкаю, — не, все-таки правила в обществе способствуют нашему росту и выживаемости. И мы тут как раз по правилам и играем.

Нам эта несложная история стоила всего двести двадцать золотых и полтора дня личного времени. А предъявить теперь Венецианской Республикой ни нам, ни Михаилу вообще нечего, да и Императору — нам, тоже. Дела Родов, и все тут. Гадить потом будут обязательно, причем и те и другой, но далеко не сразу.

И еще, и это, скорее, главное: без инициатора, охота за важными для Империи людьми опять вернется на предыдущую стадию, когда переманивали деньгами, а не убивали. Будут бояться некоторое время, и всем моим будет значительно проще.

— Дело твое, Кир. — недовольно соглашается напарник, — я бы поступил проще.

— Наверное. — пожимаю плечами.

Ставлю портал и «шагаю» опять в Новгород, к тому же домику отца. Стучусь, так как чувствую его внутри.

— Пап, — отец открывает дверь почти сразу, — давай я тебя в Тамбов перенесу, а? Потом времени совсем не будет. Мой отряд руян, по идее, должен уже грузиться на диск. Пара часов им на дорогу, еще несколько часов на отдохнуть, и все отряды уходят