тут же выпуская из рук пистолет, отработавший своё. И перехожу на бег, моментально сокращая те метры, что остались до толпы раненных и начинающих паниковать эльфов, понявших, во что они вляпались.

Не будь я так взвинчен и встревожен за Алхимика, то, наверное, даже преисполнился бы гордости за свою необыкновенную мощь и силу. Руки, ломающиеся как спички, тела, в которых остаются глубокие вмятины от одного несильного удара, плоть, расползающаяся в моей хватке. Это было бы почти весело. Крики, красное и серое, выстрелы в упор. Пули — это плохо, это больно, но они не пробивают кожу. Синяки ерунда. Как мощны мои лапищи!

Эльф, попав мне в ногу из револьвера, визжит, щелкая без толку спусковым крючком, барабан его оружия уже опустел. Я коротко бью его под нижнюю челюсть, деформируя лицо и кости черепа. Затем бью второго, орущего, размахивающего ножом почти вслепую. Резкие экономные удары. Хватать уже бесполезно, я покрыт кровью с ног до головы, все скользкое. Вмятина напротив сердца, разумный, выпучив глаза, оседает. Быстро оглядываюсь, попутно делая нечто похожее на лоу-кик. Удар переламывает колено еще одному бедолаге, который оказался ко мне слишком близко.

Оценка. Мои действия успешны. Внимание вторженцев целиком и полностью сосредоточено на мне, в сторону дирижабля никто не стреляет, никто не бежит. Более того, я стою на ступенях. Что за адский грохот? Почему больно? В меня стреляют из автомата, снизу. Пару раз попали по яйцам, из глаз сыплются искры. Может быть, даже что-то отстрелили. Не могу соображать от боли, нужно исправить. Как? Есть один способ…

Вокруг полно живой плоти и крови.

Остановка на лестнице с перекусом в виде подвернувшегося под руку касдамца оказывается большой ошибкой. Пока я жадно глотаю кровь у конвульсивно поддёргивающегося тела, некоторые из тех, кто по каким-то причинам еще не удрал, стоя внизу, заканчивают плести заклинания. Хорошие, серьезные заклинания боевого плана.

Магия бьёт в меня и в мою жертву. Первая порция — это невидимый удар, сбивающий меня с ног и вжимающий в ступени вместе с булькающем о чем-то своем телом. Сильно, ребра хрустят, ушибленная о камень голова разрывается вспышкой боли. Второй куда хуже. Синяя полупрозрачная энергия, выглядящая как газированная морская волна, одним махом обдирает кожу у моей жертвы, расплескивая её клочья, и пробует сделать тоже самое со мной.

Не знаю, насколько удачна эта попытка. Наверное потому, что схожу с ума от дикой, совершенно безобразной острой боли. А еще ничего не вижу. Совсем ничего.

Ослеп.

Прыгаю вниз. Сразу же, бездумно, как только отпускает первое из заклинаний. Каким-то участком сознания понимаю, для чего это делаю, ведь получены травмы, а они исцеляются поглощением живой крови. Она есть внизу, значит нужно вниз. В неловком полете, под глухие испуганные крики удачливых магов, чувствую, что зрение не единственная потеря. Левые нога и рука отказываются работать. Мелочи. Потому мелочи, что силы у моей оставшейся в строю ноги, несмотря на то что я только что хрястнулся на ступеньки всем телом, вполне достаточно, чтобы пихнуть меня дальше. Сразу. Пусть по жесткому каменному полу, пусть сдирая кожу о него, добавляя в всверливающийся в мозг оркестр новые пронзительные ноты новой боли.

Пусть. Это не первый и не второй раз. Решение известно — добраться до чего-либо живого, дергающегося, вопящего и ошизевающего от страха, а затем запустить в него зубы. Мои очень особенные зубы, способные разгрызть почти всё, что угодно. Превратить организованную плоть в сочащиеся нужной жидкостью ошметки. Выпить. Исцелиться.

Решение всех проблем. Сейчас эти решения еще живы, еще кричат, еще стреляют. Я же слегка повременю. Прыгну, дёрнусь сначала на того, кто пытается проговорить сложный и явно не слишком привычный ему речитатив. Свалю завывшего разумного, выдрав из его ноги кусок плоти, пригну голову, по которой звонко и зло щелкают пули, воткну пальцы прямо в грудь оплошавшего мага, подтаскивая его к себе рывком, а затем вопьюсь зубами в горло, разрывая последнее одним движением нижней челюсти.

Мне нужна всего лишь пара глотков. Следующую пару я сделаю уже на другом горле.

Знакомый процесс.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 18

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— У нас был величайший архимаг всех времен и народов, не менее великий некромант, потрясающе умный пиратский лорд, обосраться какой мощный кид, два драконьих клона, битком набитые мудростью и магической силой, а также ловкая и меткая полугоблинша в дирижабле, в котором, между прочим, есть пулеметное гнездо со снаряженным и готовым к бою орудием. Вы знаете, господа, что всё это значит? — вопросил я воздух, — Именно то, о чем вы, скорее всего, уже догадались. Можете пройти все вместе или порознь, как вам соблаговолит, на толстый гоблинский хер! А утвердившись на этом органе, обретя, так сказать, фундамент, можете высказывать мнение о моем поведении в бою, общей эффективности и благоразумии в любые уши, которые захотят воспринять эту информацию! Мои же оставьте в покое!

— Слышишь…

— Эскиольда, иди в жопу, нетраханная ты овца! Вы не сделали ничего. Совершенно ничего, кроме того, что догадались заткнуть Аддамсу лишние дырки, а затем чуть не убили меня своими заклятиями парализации!

— Ак…

— Ни-че-го!

— Да ты на нас чуть не кинулся, урод-скотина-тварь-безумная!!!

— Кулак в жопе…

— Всё, уходим, уходим!! Лежи, мать твою!

— И принесите мне кого-нибудь живого! — гаркнул я им в след, откидываясь на подушки. На соседней койке спал Алхимик, забинтованный и обложенный сонными заклинаниями так, что его состояние скорее напоминало кому. Правда, я его не видел, нечем было. Глаза мои, прекрасные, но чересчур сложные глаза, росли медленно.

Куча гениев, а толку нет ни до боя, ни во время, ни после. Ладно у меня на всё про всё ушло минуты полторы, из которых минута прошла там, внизу, на ступеньках, но, чтобы не иметь в загашнике ничего, чтобы быстро поставить на ноги продырявленного разумного? Абсурд. И эта еще… ну так бесит. Был дед — вредный дед, подлый, с мерзким характером, но и с яйцами! А теперь это какая-то… блондинка тупая. Стелла ей сто очков форы может дать хотя бы тем, что молчит, когда надо!

Тогда всё вышло паршиво. Оставь Аддамс хотя бы двух паршивых Должников караулить главный вход, мы бы без всяких проблем улетели. Он же, в принципе справедливо опасаясь, что у любого из выданных дочерью помощников может оказаться обостренный слух, выгнал всех к чертовой бабушке куда подальше. Зонанцы, предварительно уже расстроенные моими