особый интерес представляет гребной винт судна. Стоит лишь немного поменять его форму – и этим, например, можно снизить уровень потребления топлива. Какое тут непаханое поле для исследований! Представь только: даже для уравнений Навье – Стокса – а на них в значительной степени опирается сама гидродинамика – до сих пор не найдено общего аналитического решения, – выпалил он и притих.

Я молча смотрела на него. На мгновение показалось, что его позабавил мой ступор, но он тут же сконфуженно улыбнулся и спокойно сказал:

– Прости, тебе, наверное, не очень интересно это все слушать…

Он растрогал меня, я смущенно взяла его за руку:

– Ты что! Открывать для себя что-то новое – это всегда интересно!

15 АПРЕЛЯ

Как-то раз, после одного из наших занятий по фортепиано, мы с Асабой-сан разговорились. Речь зашла о родителях. Я призналась, что после того, как добровольно стала матерью-одиночкой, родители перестали поддерживать со мной общение.

Асаба-сан рассказал, что, когда ему было пять лет, его отец, который тоже занимался наукой, променял семью на работу за границей.

– Мы провожали отца в порту, когда его кораблю пришло время отчаливать в Европу. Помню, как мама стояла рядом со мной, плакала и махала рукой папе вслед. Тогда я почувствовал, что нас с мамой выбросили за борт, – рассказывал Асаба-сан, сидя за музыкальным инструментом. – Раздался гудок, и судно начало отходить. В это мгновение с палубы стали скидывать провожающим бумажные ленты. Корабль, медленно тянувший за собой в синеву моря развевающиеся полосы, выглядел через эту цветастую паутину таким завораживающим. Во мне смешивалась горечь оттого, что нас с мамой бросили, и радость от красоты увиденного. И это запутанное чувство каким-то удивительным образом вылилось в любовь к кораблям. Кто бы мог представить такой результат…

* * *

Я, сидя рядом на кухонном стуле, с пониманием тихо кивала в ответ.

Я прекрасно представляла, что он пережил. Мне было хорошо знакомо, как горечь в сердце от прикосновения к прекрасному перерождается в любовь. Вообще, в диалогах у нас постоянно обнаруживалось, что мы делим на двоих один путь в системе жизненных координат. Иногда представлялось, что наша встреча – это словно соединились всю жизнь искавшие друг друга полушария Земли и вместе они теперь понимали суть всего, что с ними происходило и происходит.

19 АПРЕЛЯ

Сегодня я заходила в книжный магазинчик, тот, что в туннеле под мостом, – взяла несколько путеводителей.

Старушка-владелица наверняка сочла меня странной: какой нормальный человек будет покупать туристические справочники одновременно по разным городам и странам. А я приобрела издания про Лондон, Нью-Йорк, Индию и Турцию. Мое воображение рисовало, как мы с Асабой-сан путешествуем по всему миру…

* * *

Вдруг нас как-нибудь занесет в Стамбул, а я уже знаю, где и чем можно заняться.

Обязательно сходим посмотреть на Голубую мечеть, купим что-нибудь памятное на Гранд-базаре. Попробуем турецкие сэндвичи со скумбрией, а потом зайдем куда-нибудь покурить кальян. Мы купимся на красноречие дружелюбного гида и по его любезнейшей рекомендации обзаведемся ковром местного производства, нас оберут карманники, мы останемся без гроша в кармане, но даже в такой, казалось бы, плачевной ситуации я непременно буду счастлива – лишь бы рядом был Асаба-сан.

А ведь я и не думала, что когда-нибудь найду своего особенного человека.

* * *

У Асабы-сан всегда немного торчит в сторону прядь волос сзади слева. Вот же непослушный локон! Все лежит аккуратно даже утром после сна, и только он слегка выбивается. Асаба-сан, скорее всего, не знает об этой своей особенности, но сообщать я ему о ней не планирую: я не хочу лишаться собственного открытия, эта прядка принадлежит только мне.

27 АПРЕЛЯ

В пять часов вечера по кварталам плывет мелодия «Возвращения домой», отрывка из «Симфонии № 9» Дворжака.

В детстве я слушала доносящуюся с улицы музыку, сидя в своей комнате на втором этаже нашего большого дома. Слова «пока», «до встречи», «увидимся», «мам, я вернулся!» были будто заложены в сам мотив произведения.

После того как стихали последние ноты, с кухни непременно, как по сигналу, доносился аромат приготовленного мамой мисо-супа.

* * *

Что-то я засиделась! Уж время клонится к ужину, скоро и Асаба-сан вернется с работы – надо бы приступать к готовке. Сегодня в планах – свинина, зажаренная в имбирном соусе, и мисо-суп с дайконом.

* * *

Асаба-сан очень привередлив в еде. Я поняла это в первый же раз, когда мы вместе обедали.

Шпинат, салат и прочую зелень он не выносил; кальмары, осьминоги и всякие устрицы ему тоже не нравились. Печень и другие субпродукты шли в тот же черный список.

Он говорил, что после того как отец уехал, мама была вечно занята на работе и не успевала готовить. «Я не привык есть то, что есть: мама просто давала мне деньги и я покупал только то, что мне нравилось», – объяснил он, когда заметил, что я смотрю с недоумением на отложенную им на край тарелки зелень.

Кстати, Асаба-сан – левша, как и мой тот мальчик.

* * *

С наступлением ночи поезда всей кучей спешат в депо. За окном горят огни восьми стройных верениц. Уставшие вагоны тоже отходят ко сну.

2 МАЯ

Сейчас я чувствую, что разорвала связь с прежним домом в тот раз, когда при случайной встрече с бывшей одноклассницей насочиняла ей небылицы о своей жизни.

* * *

Выступление на свадьбе друга с «Грезами», к которому Асаба-сан все это время со мной готовился, произвело фурор, и дорогой ученик в знак благодарности пригласил меня на ужин. Тогда-то это и произошло.

* * *

Ресторан, в котором мы должны были встретиться, находился в той части города, куда весь народ стекался скрасить досуг. Добираться пришлось далековато, но вот мы наконец-то подошли к заветной двери, а на ней – объявление: «Заведение временно закрыто на ремонт».

Асаба-сан разволновался, попросил простить его непредусмотрительность и ринулся подыскивать нам другой ресторан. Его растерянные движения растворились в вечерней суете улицы.

Через пару минут он, весь запыхавшийся, вернулся; на его лице читалось волнение, а на лбу выступили капельки пота.

– Тут есть парочка заведений, но я даже не знаю, куда лучше… В голове от неожиданности все перемешалось… – После этих слов он аж закашлялся.

«Вот чудной!» – подумала тогда я и отчего-то прониклась к нему особой теплотой.

Я предложила сходить в одно заведение, которое славилось своими гамбургскими стейками, и мы остановились на этом варианте. Там, наслаждаясь сочным мясом, еще потрескивавшим на металлическом подносе,