Шрифт:
Закладка:
В рассказе о монгольском нашествии на Русь Рашид ад-Дин упоминает по имени и сообщает о деятельности только трех русских князей – остальные имена используются как топонимические ориентиры. Из этих трех об одном говорится, что он был убит, о другом – что он бежал в лес, а затем был пойман и умерщвлен, и лишь о Романе говорится, что он выступил против монголов и бился с ними (!). Эта неожиданная дань уважения коломенскому князю была высказана спустя 70 (!) лет в далекой Персии, причем его имя, в отличие от многих других, приводилось практически без изменений: Урман / Роман. Пожалуй, сложно придумать лучший памятник храброму воину.
Гибель Кулькана, единственного сына Чингисхана, участвовавшего в Западном походе, должна была произвести на Бату и войско большое впечатление, вызвав прилив мстительности. Кроме того, она должна была отражать потери, понесенные татарами. Судя по всему, тумен Кулькана был разгромлен, что говорит о почти 10 тысячах убитых и раненых. В южнорусской версии повести о Батыевом нашествии также отмечены большие потери с обеих сторон: «…и падъшимъ многимъ от нихъ от обоихъ»[226]. Захватчикам немедленно требовались новые победы, чтобы заполнить этот пробел покоренными народами.
* * *
Не задерживаясь у Коломны, монгольская армия двинулась вглубь Залесского края. Кочевники демонстрировали удивительную скорость передвижения по заснеженной местности, практически лишенной дорог. Рязань пала только 21 декабря 1237 г., а 2 февраля 1238 г. интервенты уже подошли к Владимиру. Скорость перемещения войска, превышающего 50 тыс. чел., по незнакомой местности зимой в лучшем случае может составлять 10–15 км в сутки, а ведь это было наступление, которому иногда оказывали сопротивление. Монголы двигались от Рязани к Владимиру по рекам, через Коломну и Москву, а следовательно, должны были преодолеть не менее 450 км за 43 дня. Совершенно ясно, что дневных остановок они не делали и, судя по всему, гарнизонов на захваченных территориях не оставляли.
Коломенское сражение произошло в первых числах 1238 года, так как уже 20 января 1238 г., как считал В. Н. Татищев, монголы штурмовали Москву: «Тое же зимы взяша Москву Татарове и воеводу убиша Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру, а князя Володимера яша рукам сына Юрьева, а люди избиша от старца и до сущаго младенца, а град и церкви святыя огневи предаша и манастыри вси и села пожгоша и много именья въземше отидоша»[227].
Маленький городок на Москве-реке не мог оказать серьезного сопротивления. У нас даже нет прямых указаний на то, что город оборонялся. Согласно летописи, местного воеводу убили «за веру», а князя просто взяли в плен, без боя, «руками». Сам факт упоминания гибели безвестного воеводы подчеркивает необычность ситуации: скорее всего, его смерть имела какой-то религиозный подтекст или отражает позднейшую легенду. В случае, если некий городской воевода погибал от вражеской руки, это чаще всего не отмечалось летописью.
Вторжение монголов на Северо-Восточную Русь. Декабрь 1237 г. – март 1238 г.
С другой стороны, примечательные сведения о падении Москвы содержатся в «Истории Угэдэй-каана», написанной Рашид ад-Дином. После сообщений о смерти Кулькана и разгроме князя Романа под Коломной в этом источнике имеется обширный текст, повествующий о дальнейших действиях монголов на Руси. В связи с тем, что он требует комментариев, приведем его полностью: «…(потом) сообща в пять дней взяли также город Макар [вар. Укан, Икан; возможно, Москва] и убили князя (этого) города, по имени Улайтимур [Владимир].
Осадив город Юрги-бузург [вар. Бурки-бузург; возможно, «город Юргия Великого» или «город Тверской Торжок»], взяли (его) в восемь дней. Они ожесточенно дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их (русских).
Город Кыркла [вар. Каринкла; возможно, Переславль-Залесский], коренную область Везислава [возможно, Всеволода], они взяли сообща в пять дней. Эмир этой области Ванке Юрку [вар. Вике-Юрку, Йике-юрку, Рике-Юрку; возможно, Юрий Всеволодович] бежал и ушел в лес; его также поймали и убили.
После того они (монголы) ушли оттуда, порешив на совете идти туманами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся (на пути), брать и разрушать. На этом переходе Бату подошел к городу Кисель Иске [вар. Киф Матишка; = Козельск] и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня. Тогда они расположились в домах и отдохнули»[228].
Между сражением у Коломны и штурмом Козельска, в интерпретации которых нет оснований сомневаться (слишком схожи реальные названия с теми, которые приведены у Рашид ад-Дина), отмечены осады трех городов – Макар, Юрги-бузург и Кыркла.
Если следовать летописному изложению, то за это время приступом были взяты Москва, Владимир, Суздаль, Переславль, Торжок. Именно к этим городам применен глагол «взяша», и они выделены по смыслу: остальные перечислены списком. Однако подробности осады сопровождают только описания штурма Москвы, Владимира и Торжка. При таких условиях единственным кандидатом на отождествление с «Макар», позволяющим не нарушать хронологию у Рашид ад-Дина, является Москва, имеющая с этим топонимом одну общую согласную (М). Кроме того, под Москвой действительно попал в плен, а затем был убит великокняжеский сын Владимир (Улайтимур). С отождествлением «Юрги-бузурга» («город Юргия Великого») и Владимира Залесского также приходится согласиться, так как, во-первых, это был именно крупный штурм, в котором было место «богатырским» подвигам, а во-вторых, он непосредственно следовал за взятием Москвы. О вариантах интерпретации третьего города следует поговорить подробнее.
Во-первых, топоним «Кыркла» или «Каринкла» (ряды согласных – КRKL и KRnKL) легче разгадать как Торжок (согласные – ТŘК), чем Переславль (ряд согласных – PrSLvL). Во-вторых, как Переславль-Залесский, так и Торжок очень трудно представить «коренной» областью Везислава-Всеволода (?). Если речь идет о Всеволоде Константиновиче, племяннике великого князя Юрия, то он действительно упоминался летописью под 1227 г. как князь Переяславля, но Южного, и уже в 1228 г. был заменен там дядей Святославом. Может быть, под Везиславом скрывается не Всеволод, а Ярослав, что даже ближе по звукам (целое общее окончание – слав)? Он действительно оставался зимой 1237–1238 гг. князем Переславля-Залесского, но в городе его тогда не было, и становится затруднительно определить того местного «эмира» (князя), который бежал в лес, был пойман и убит. Ведь Ярослав Всеволодович, занявший великокняжеский стол после смерти брата, был безусловно широко известной фигурой в ханской ставке,
