— Да, верно. Сейчас говорят про это поместье. Василий Дмитриевич требует его семье, Мария Дмитриевна против.

— А это вообще законно, господин генерал? Вмешательство в частную жизнь аристократов.

— Конечно нет, лейтенант. Но a la guerre comme a la guere, — ну надо же, здесь тоже в ходу это выражение, — так что мне плевать что там законно а что нет. На борту моего самолета прослушивающее оборудование и сразу два псионика. Так что я слышу всё, о чем они говорят. И тебя лейтенант, ждёт какой-то сюрприз. Это что за херня! — генерал с ругательствами буквально отшвырнул от себя вторую гарнитуру, которая торчала у него в правом ухе. Его примеру последовала и Варвара.

— А вот это мне совсем не нравится, — пояснил он, — какая-то тварь забила канал помехами. И это могли сделать только безопасники. Так молодые люди, мне нужно вернуться в свой самолёт. Постарайтесь не делать глупостей, пока меня не будет.

— Без вас не начнём, господин Медведев, — учтиво ответила Варвара.

— Надеюсь. И не бойся детка. Лейтенант — дурак, но сильный. Не отдаст он твоего наследства этим упырям.

— Насчет дурака это вы верно подметили, — рассмеялась она. И это был первый раз за вечер, когда наследница князя Григория улыбнулась.

На этом мы с девушками расстались с дядей Ивана, тот кстати за весь этот час так к нам и не подошёл. Он с Ольгой всё это время проторчал в самолете Медведевых. Интересно, что они там делали? У них конечно любовь, но вряд-ли у Ивана так чесалось, что он решил заняться сексом прямо сейчас.

Но, так или иначе, мы вернулись в зал, когда от отпущенного часа остались какие-то пять минут. Медведевы пока не появились, как и все три претендента.

— Господа, — начал адвокат, — отпущенное время истекло. Настал момент объявить завещание покойного вступившим в силу. Если возражений нет, то приступим.

— Подождите, господин Мышкин, — раздался голос Василия Дмитриевича. Он стоял в двустворчатых дверях ведущих во внутренний двор поместья. За ним стояли и Шапокляк с Франтом. — Я от лица стоящих рядом членов рода бросаю вызов Варваре. Не она, а я достоин возглавлять наш род.

Вот как, жабы с гадюками всё-таки договорились и решили выступить единым фронтом. Что ж, так будет даже проще. Один поединок лучше чем три.

— Я вас понял, господин Соболев. Вы сами будете отстаивать свои права? — спросил адвокат.

— Нет, господин Мышкин. Я выставляю вместе себя другого бойца. Господа, — губы седого скривила совершенно уродская улыбочка, — думаю вам не нужно представлять Геннадия Волкова. Он и станет моим поединщиком.

И действительно. В зал, презрительно расталкивая Соболевых, вошёл Гена, а за ним еще и Богдан.

А через секунду противоположные двери зала буквально сорвало с петель, и в них появился разъяренный Матвей Медведев. За ним последовал и Иван, который тоже был в ярости.

— Какого хрена тут делают эти шавки? — буквально прорычал генерал. Казалось, что еще мгновение и он, и Иван исчезнут в магическом тумане, а вместо них появятся два берсерка, два очень злых берсерка.

— Господа и дамы, — тут же вскочила со своего места Варвара, — это собрание рода Соболевых. Генерал Медведев и его племянник находятся здесь по моему приглашению. Но Волковых здесь быть не должно, и тем более Геннадий не может выступать поединщиком в споре за главенство. Это дело семьи, и драться в поединке должны только члены нашей семьи.

— Видишь ли, дорогая моя, — сказал седой, — буквально час назад моя дочь сочеталась законным браком с Геннадием Волковым. Вот доказательство, — он размашистым жестом что-то метнул в стену, и на ней появилась запись того как высокая худая девушка, чем-то похожая на седого, громко произнесла свадебную клятву, стоящему рядом Волкову, и на её раскрытой ладони появилась фигурка соболя. Чем мгновение Гена повторил за ней, и тотем нашего рода слился с волком, который буквально прыгнул на него с ладони новоявленного мужа. Всё было яснее ясного, Этот брак действительно случился, и боги-тотемы его одобрили.

— Дорогой тесть, дальше я сам, — ухмыльнулся Гена и вышел вперёд:

— Добрый вечер, дорогие родственники, — я, как зять Василия Дмитриевича, не могу остаться в стороне, когда его права так нагло попирают. Поэтому я буду драться за него. Как и полагается хорошему сыну.

Ну суки, по-другому не скажешь. И как изящно они всё это обставили. Куда только смотрели Медведевы со всей их армейской контрразведкой.

И теперь мне стало понятно, почему остальные претенденты уступили седому. Гена сильнее меня, куда уж им тягаться с ульфхедрнаром. С ним впору драться Матвею Медведеву, как тогда в холле горячего льда.

Но это невозможно. Гена сейчас член нашего рода, а Медведев нет. Конечно, если я одолею его, и Варвара станет главной она дезавуирует это решение. Изгонит дочку седого из рода, как когда-то сделал князь Григорий с её, Варвары, отцом.

Но до этого еще дожить надо. Притом в буквальном смысле этого слова! Не зря седой обмолвился о поединке до смерти, ох не зря! Гена точно постарается меня прикончить. Даю голову на отсечение.

— Хорошо, Гена, — сказал я, — всего лишь очередной Волков, делов-то. Я уже много раз надирал задницу волкам. Не вижу причин не сделать этого снова. Но почему за тобой плетётся Богдан? Ты его притащил для поддержки штанов? Что-бы он заносил твой драный хвост?

— Богдан здесь ровно потому же, почему здесь твои дружки медведи, молодой соболь, — ответил мне Гена, — я пригласил его. И чтобы навсегда заткнуть твою поганую пасть, мне он не нужен. Я таких как ты, только что вылупившихся анимагов, уже с десяток отправил к богам. Можешь трахнуть свою кошку на прощанье, я подожду. Больше тебе такой возможности не представится. Никогда.

В другой ситуации и мои слова, и тем более слова Гены, вернее даже оскорбления, которыми мы щедро осыпали друг друга, означали бы только одно — дуэль. Но сейчас всё это не имело смысла. И так всем понятно что мы совсем скоро будем драться. И драться до смерти.

А раз так, то какая разница что сказали поединщики перед смертельной схваткой? Смерть одного и победа другого всё спишет, покажет кто в этой словесной дуэли был прав, а кто нет, на чьей стороне сегодня боги-тотемы.

—