быстрее компьютера. Просчитывает множество вводных и выдает сразу же несколько вариантов. Но теперь, подозреваю, основные мощности ее мозга были заняты поддержанием контроля над двумя «куклами». В результате чего Жанин сейчас была не умнее девушки своего возраста.

Вариантов не оставалось. Я уже видел, как напряглись телохранители — на подсознательном уровне они считывали повисшее в воздухе напряжение. Заметил, как чуть иначе перехватили короткие карабины находящиеся тут солдаты. И сам Карл, кем бы он ни был, немного изменил позицию, чтобы уйти с линии огня. Для меня уже было совершенно очевидно, что дело идет к самому паршивому из всех финалов — к драке.

Беда была не в том, что нас меньше и мы не вооружены. Семь суперов могли тут всю базу на уши поставить, возможно, даже, уничтожить. Проблема заключалась в другом. Я не понимал, будут ли мои сокомандники сражаться с солдатами?

Но, как говориться — не спросишь, не узнаешь. Уже через пару секунд может быть просто не у кого уточнять.

— Ангел, поля! — крикнул я, срываясь с места, на ходу переходя в боевую форму. — Прикрой наших.

Пушечным ядром сбил с ног двух агентов секретной службы, резко сменил направление, уходя с линии прицела цээрушных охранников, и понесся на солдат, которые уже поднимали оружие.

Брайн, в большинстве случаев бывший тем еще тормозом, когда дело доходило до драки, преображался. Не задавая лишних вопросов, он сформировал защитный купол, закрывший всю нашу группу.

Из-под которого тут же вылетели сестры-близняшки. Рывок, два быстрых удара и цээрушники валятся на пол. Почти одновременно с этим, Хоп исчезает с того места, где только что стоял, и появляется за спиной мужчины по имени Карл. Всего лишь на долю секунды, после чего исчезает, но уже с ним. Возникает вновь под куполом, где бросает дезориентированного пленника к ногам Либры.

Та сразу же выпускает очередной жгут крови, который обездвиживает нового заложника. А к я тому времени добегаю до ближайшего солдата и бью коротким костяным клинком в сердце. Не до сантиментов сейчас. Глушить и оставлять за спиной обученных убийц с оружием, я не собираюсь.

Прошло две с половиной секунды, а ситуация в ангаре поменялась полностью. Все спецагенты нейтрализованы, а солдаты даже не успели открыть стрельбу. Но фора внезапности истекает, и большинство из них уже готовы открыть огонь.

И тогда в дело вступает Голубка. Два коротких разряда срываются с ее рук, вырубая еще парочку военных. Сердцеедки набрасываются на ближайшего из оставшихся, а я, резко сменив направление, несусь к оставшейся двойке часовых, стоящих у лифта.

Когда до них остается не более трех метров, я понимаю, что не успеваю. Карабины подняты, черные зрачки стволов наведены на меня, бойцам остается лишь выбрать свободный ход спусковых скоб, и в мою сторону полетят раскаленные кусочки металла. Сами по себе они вряд ли способны причинить мне вред — и броня, и регенерация справится, даже если речь идет о дивинитовом боеприпасе (разве что от последнего мне будет очень больно).

Но главная проблема не в этом. До сих пор в ангаре не прозвучало ни одного выстрела. Стоит этому произойти — неважно с каким результатом, на уши поднимается вся база. И тогда… В общем, понятно, что ничего хорошего в этом случае нас не ждет.

Поэтому я толкаю перед собой волну воздуха. Мой слабенький телекинез я не воспринимаю, как основное оружие — максимум, как вспомогательное. Но его хватает, чтобы солдаты потеряли равновесие, и в попытке его восстановить, потеряли драгоценную секунду. А когда им это все же удалось, я уже рядом с ними. Опускаю сверху вниз обе руки, выпустившие клинки, и винтовки военных падают на пол. Вместе с сжимающими их конечностями.

Следующим движением, я вспариваю обоих глотки. Солдаты умирают, не успев даже издать крика.

Глава 21

— Бегом сюда! — кричу команде.

Те срываются с места. Не думая, не рассуждая, не споря. Пара секунд, и они уже рядом. Не забывают прихватить и высокопоставленных заложников. Мы не знаем, что нас ждет внизу, а значит парочка заговорщиков из высшего руководства страны точно не будут лишними. Может, и выйдет из них отряд сделать.

— Что дальше? — бросает Гвен.

— Вниз.

Глаза у девчонки заполошные. Ей страшно, она понимает, что сейчас поставила свою жизнь ва-банк, но давит эмоции. Пан или пропал — не ожидал от нее такой выдержки.

Сердцеедки тоже держатся спокойно. Но они те еще оторвы, когда вся эта история закрутилась, они первыми предложили уходить в бега. Хоп такой же, разве что капельку более трусоватый. Либре некогда, она контролит двух «кукол» и ни на что больше не отвлекается. А вот Ангел, похоже, пошел на слив.

— Зачем? — вопит он.

Надо же. Минуту назад такой собранный, сейчас явно пошел в разнос.

— Так надо, Брайн. — отвечаю. — Любое дело следует доводить до конца.

— Но у нас есть признание Анджелы Бойл! Его, что, не хватит, чтобы всех этих заговорщиков под трибунал подвести?

Времени на споры нет, но и оставить парня в таком состоянии я не могу. Случайно нас судьба свела или нет, но сейчас мы команда. Сила которой равняется самому слабому звену. А это Брайн.

Поэтому я отвечаю. Одновременно обыскивая тела убитых солдат в поисках ключ-карты к лифту — без нее он никуда не поедет.

— Записи достаточно, чтобы утопить заговорщиков. — произношу я. — Бойл, Вильсона и кто там у них еще в банде. Но ее не хватит, чтобы спасти нас.

На первом теле ничего похожего на карту нет. Передвигаюсь ко второму мертвецу.

— Это еще почему?

— Сам подумай. Мы вскрываем заговор. Этих злодеев наказывают. Но ведь не факт, что плодами их трудов потом никто не воспользуется. Я бы сказал — факт, что воспользуются. Такой инструмент, и чтобы от него так запросто отказаться? Да ни в жизнь не поверю. Новый глава администрации или другой директор ЦРУ. Да тот же президент! Что, по твоему, он сделает, зная, что нам все известно?

Рот Брайна открывается, он явно был намерен сказать: «Наградит нас!» Но моя постановка вопроса сбивает его настрой, и он задумывается. В самом деле, ведь он под таким углом на ситуацию не смотрел.

Вот, если бы я спросил — что сделает президент, когда узнает про нас, спасших страну от заговорщиков? Тогда ответ очевиден. А после «мы все знаем» уверенность куда-то исчезает.

И я додавливаю.

— Знаем про высшее руководство государство, которое было готово принести в жертву демонам сотни или тысячи суперов и обычных людей. Знаем про портал в другой мир. Мы — носители государственно тайны. Довольно грязной, причем. Нас никто не поцелует в лобик, Брайн, и не похвалит.

Есть! Карта доступа к лифту обнаруживается во внутреннем кармане кителя второго солдата. Я прикладываю ее к сканеру, и створки начинают расходится.

— А если пойдем вниз — что изменится? — предпринимает последнюю попытку Брайн.

— Все. Одно дело, если мы покажем журналистам кадры, где глава администрации президента признается в измене, и совсем другое, если на той же записи будет портальный камень. Желательно, уничтоженный. Тогда тайна становится общедоступной, и нас уже нет необходимости убирать. Ты идешь?

Заканчивал фразу я уже в кабине лифта. Куда загрузились и все остальные. Только Бледный Ангел неуверенно топтался у входа.

— Черт с тобой! — обреченно выдохнул парень. — Ох, пожалею я об этом!..

— Возможно!

Створки сходятся, отрезая нас от ангара, в котором лежит десять мертвых американских мужчин. Которые ничего не знали, просто делали свою работу, и умерли, фактически, ни за что. Сплошь и рядом такое происходит — в этом мире или прошлом. Казалось бы — должен привыкнуть. Но, нет. Не привык.

В голове стучит метроном. Секунда за секундой. Лифт опускается медленно. Это я помню и по прошлому посещению. Но в тот раз я выбирался со Всемира, и ощущения были совсем другие. Тогда я действовал скрытно, прячась под личной одного из техников. Теперь спускаюсь на подземный уровень в составе команды суперов. Наверху вот-вот объявят тревогу, и выбраться наружу шансов у нас не слишком много.

Строго говоря, их вообще нет. Даже, если нам удасться разоблачить всех и вся, инерция военного руководства, озлобленного нарушением режима секретности, с вероятностью близкой к ста процентам приведет ситуацию к стрельбе. А солдат даже понукать не нужно будет — там в ангаре лежит по меньше десять окровавленных причин открывать огонь на поражение.

Но я не спешу делиться этими мыслями с остальными. Понимаю, что это плохо, сам