— А… это не девушка. — беру пример с гусара фон Келлера я. Если я хочу развивать свою «гусарость», то мне надо учиться языком вот как он — лихо и не задумываясь.

— Уже не девушка? — сужаются глаза у Мещерской, барышня Лана тут же закутывается в шинель и с осуждением бросает взгляд в мою сторону. Так, надо срочно выправлять ситуацию.

— Никак нет! — кричу я, действуя как гусар — по наитию: — Это не девушка! Она — опасный противник, солдат войск противника, боевая единица. Во время попадания в яму, согласно Уставу Императорских Войск, была подвергнута допросу третьей степени! Со всем тщанием и старанием!

— Ой, что ты мелешь! — хватается за голову гусар: — Что ты несешь! Дай мне, Володя, ты же только хуже делаешь! Помолчи ради бога.

— Нету такого Устава! И такого положения тоже нету! — рычит Мещерская и по ее глазам — лететь мне сейчас далеко и высоко. Она уже и локоть назад отводить стала… интересно как тут с рукоприкладством по отношению к нижним чинам? Судя по всему, поле непаханое.

— Мария Сергеевна… — раздается снова голос Троицкого, он мягко придерживает ее за локоть: — Ну что вы, в самом деле. Мальчики погорячились. Ну так бывает, Уваров и фон Келлер вас вытащили, а вы уже — нас всех исцелили. Вот не пойди они за нами — окоченели бы уже… а там никто и не поднял бы. Они герои. Ну… на гауптвахту, конечно, посадить их стоит, а фон Келлера еще и жалования лишим… но в остальном вы, голубушка, уж слишком к ним суровы.

— Константин Георгиевич! — поворачивается к нему она: — Но вы же видели! Стыд и срам! А еще офицер гвардии! Руками своими…

— Дело молодое, — вздыхает генерал: — он же хоть и не гусар, но сердце у него гусарское, сразу видно. Видать и руки… тоже гусарские. И остальное…

— Почему это фон Келлера жалования лишить, ваше высочество? — возмущается гусар: — Да лучше бы вы меня поколотили, ей богу! На что мне жить-то? Я и так уже в столовой у валькирий питаюсь! С голоду сдохну-с!

— Нельзя тебя, фон Келлер бить. Во-первых, ты у нас дворянин и первый сын. Наследник рода. А телесные наказания в отношении дворян запрещены высочайшим указом. А во-вторых, тебя ж ударить как следует — помрешь же. — вздыхает генерал Троицкий: — За то, что полковника Мещерскую из боя выволок и спас — награжу. Денежной премией. В размере месячного довольствия, с голоду не помрешь.

— И на том спасибо… — ворчит себе под нос Леоне, генерал делает вид что не слышит. А может и в самом деле не слышит, старенький он уже.

— И это кто такая? — поворачивается Мещерская к девушке Лане из Цинов. Девушка Лана ведет себя в присутствии Мещерской очень-очень тихо, глазки потупила и в шинельку завернулась, такая себе жертва кровавого режима и лично сексуального маньяка Уварова. А я, кстати, никуда руки и не засовывал… почти. Рановато было для этого. У меня план был.

— Менья звать… имя мьне — Цинь Лан! — выпаливает барышня Лана и я с удивлением замечаю, что акцент у нее стал ну просто чудовищен, с таким вот акцентом ей только чаем на базаре торговать. Вот только что практически свободно разговаривала, идиомы и обороты речевые использовала, а тут раз — и все. Переволновалась, что ли? С другой стороны, понять можно — попала в плен, Уваров — зверь, разве что не изнасиловал, секиры отобрал, гусар вон глазами всю ее охаживает, даром что в шинель завернулась. А тут еще и Мария Сергеевна своим взглядом сверлит. Вот вроде же не было у Уварова и полковника Мещерской таких уж отношений чтобы… ан нет. Вроде бы я ее спас… хотя тут уже и не разберешь, кто и кого спас. Оттого, что мы с гусаром ворвались в общий бардак и беспредел, натворили дел и порубили много магов, принц Чжи предпочел отступить. Кто его знает, может и вовсе посчитал миссию выполненной. Да, всех убитых нами магов (в основном мной, конечно, но и гусар — молодец, роль свою сыграл) скорее всего поднимут сегодня же, но у целителей есть свой предел, а у поднятых ими магов — откат. В результате если бы принц Чжи продолжил свою экспансию, то для такого отряда лейб-гвардейский гусарский полк был бы серьезным противником. И валькирии тут же… почти батальон боевых девиц. Сила. Я так понял, что маги тут сильные, конечно, однако же и пуля из нарезного ствола, да еще и зачарованная (валькирии быстро, скороговоркой молились над каждым патроном), могла доставить много неприятностей.

Например, маги земли могли поднять каменную стену… но тогда они сами ни черта из-за нее не видели. И потом, видел я эту девицу в ярко-красном ципао, что огнем поливала, сожгла мне шинель к черту — так ее дистанция огня максимум метров на тридцать. А пуля при хорошем раскладе и километр пролететь может. Так что организованная боевая мощь армейских подразделений раскатает мага в блин и не заметит. Особенно, если у него защиты нет. Ну, например та девица в ципао или стоящая тут же Лана из Цин — ну умеет она секирами своими управлять и что? Вот что она против залпа винтовок со ста метров сделает? А с двухсот? Видел я как ее секиры летают, быстро, но не быстрее пули. В ближнем бою, да против неподготовленного и незащищенного противника — круто, быстро, очень эффектно. Но со ста метров? Да ее расстреляют раньше, чем ее секиры до врага долетят… и я не уверен что она на таком расстоянии управлять ими сможет. А ведь тут есть пулеметы, я сам видел как лейб-гвардейцы с собой на тележке притащили тяжелый аппарат, что-то вроде первых образцов сэра Хайрема Стивенса Максима — здоровенная такая станковая дура, почти как Бофорс, едва ли не двадцати миллиметров калибр. С водяных охлаждением, все дела… так что к запасу боеприпасов нужно было еще и канистры с водой возить. Кроме того, была у лейб-гвардии и собственная артиллерия, небольшие пушечки, уже казнозарядные, на замысловато выглядящих станках, похожие на станки для зенитных орудий ПВО. С учетом специфики применения — ясно для чего. Чтобы по всяким магам, которые фортификацию быстро возвести могут — огонь на подавление вести.

В общем понятно, что при всей своей крутизне и экзотичности, маги военного ремесла не отменяли. Были дополнением к нему, но не более. В армиях вроде той, что мы только что встретили, могли быть и ее основой, кочевникам как раз на расстояние ближнего боя сблизиться, а там маги свою мясорубку прокрутят, кто огнем, кто льдом и водой, кто усилениями собственного тела или оружия. Но такие страны как Россия, судя по имеющейся у нее армии, уже не полагаются на магов как на абсолютное оружие. И сдается мне, что институт валькирий — это же попытка вырастить идеального солдата. А что? Каждая валькирия — маг, пусть и низкоранговый, но все же. Каждая из них владеет целительством — поднять из мертвых не может, но средние раны заживляет и может «придержать» на этом свете с такими ранами, что в моем мире уже были бы смертным приговором. А еще — каждая валькирия может свою пулю зачаровать. На что именно — я не знаю, не спрашивал, но зачем эти молитвы читать перед каждым выстрелом? Усиливают убойную мощь, а может точность. Но не в них дело. Дело в том, что с появлением такого огнестрельного оружия и таких линейных частей, маги перестают быть властелинами на поле боя. Все что тут следует учитывать — стоимость воспитания и обучения мага и стоимость воспитания и обучения валькирии. И что-то мне подсказывает что вот никакого сравнения нет, маги — штучный товар, а валькирий у нас батальон ходит, все как одна — красавицы, с румяными от мороза щеками и белозубыми улыбками. И движения у них отработанные, как у хорошо смазанной машины — раз и передняя шеренга на колено опускается, одновременно скидывая с плеча винтовки, два и затвор назад отведен, патрон этот здоровенный из газыря извлечен… если бы не то, что ростом они разные, волосы разного цвета, да глаза у кого синие, а у кого карие или зеленые — так и вовсе страшно было бы. Так они похожи друг на дружку.

Кто-то толкает меня в бок. Гусар фон Келлерн, удалой Леоне делает мне страшные глаза и кивает. Смотрю туда, куда