Шрифт:
Закладка:
Особого внимания просто требовала чешуя — предмет гордости любого нага. Это я запомнила, еще, когда выхаживали дядюшку Риса, который после своего фееричного появления в храме пропал и нигде не мелькал.
Уж не знаю, что сотворила наша кудесница, но ее стараниями хвост змееныша больше не шелушился и не облазил. Яркая, переливающаяся от голубого к темно-синему цвету, чешуя была очень крепкой. Глянцево блестела в свете солнца.
На этом фоне страшненькая, но нагленькая и упертая я, наверное, смотрелась очень комично. Но это не мешало мне идти с Рисом за руку и окидывать насмешливым взглядом сопровождающих. Этот торжественный конвой простоял у входа в нору с самого рассвета, но ни приблизиться, ни тем более войти, так и не смогли.
Нашу дружную компанию провели в большой зал, тот самый, где меня первый раз увидел Наарис. Изменения были на лицо. Три постамента вместо одного, три нагини вместо одной. Нагов в разы больше, а вот мужья, не вальяжно развалились на ступеньках перед пьедесталом старшей нагини, а стоят, расправив плечи, с правой стороны, между пьедесталами синей и черной нагинь. И не полуголые, демонстрирующие отметины, оставленные их любовницами, с которыми они развлекались. А одетые в плотные, глухие рубашки под горло, в цвет чешуи у черного и белые, у синих.
— Рис, что ты делаешь с человечками? — свекровь номер один вместо приветствия опять выдвигает претензии. — Забросил занятия и лечение, мне жаловались на тебя.
— А на то, что мальчика травят, а ваши лекари этого старательно «не замечают» вам не жаловались? — Война с порога? Ну, так кто им виноват. — Еще повезло, что со мной, возможно, лучшая травница в королевстве, которая смогла распознать отравление и вывести яд из организма мальчика.
— Это недоказуемо. Кто будет верить пустым словам человечек? — Прорезался голос у сидевшей слева от синей нагини. Неприятная коричнево-темно-зеленая чешуя, которой напоминала о подсохшей тине.
— Я могу доказать! — Рис сделал два шага вперед. — Я освоил «зеркальную память».
Несколько пасов руками и на сине черном фоне, как на экране события полуторанедельной давности.
Элина варит зелье, объясняет, зачем оно и как будет действовать, при этом многие наги кивают головой подтверждая, что знакомы с таким зельем. А потом Риса начинает выворачивать черной желчью. Элина командует мне приготовить отвар с сушеными ягодами, по типу барбариса, А Мие тащить воды и побольше.
Настороженная тишина стояла в зале. Наги даже не перешептывались. Да и как бы они не старались, отрицать что мальчик выглядит гораздо лучше, чем раньше никто бы не смог.
— Ты почему не в своем доме, разве тебе кто-то разрешал тащиться сюда? — Крупный наг с волевыми чертами лица, квадратным подбородком и настолько широкими плечами, что на них можно было бы сидеть, как на скамейке, смотрел на Каяну зло и недовольно.
В ответ на его слова, Рис резко развернулся и в буквальном смысле зашипел. Однако до выяснений дело не дошло.
— Постой, брат, это я попросил Каяну, так зовут твою жену, кстати, помочь моей жене освоиться здесь, у нас. — Раф говорил это тому нагу, но так, чтобы слышали все.
— Что же, похвальная забота, но может мне кто-нибудь объяснит, почему у девочки браслет еле-еле видно, да он еще и перекрыт рунами отторжения? — Красивая нагиня с антрацитово-черной чешуей смотрела внимательно и строго, но не высокомерно. А ее глазки, цвета расплавленного золота, сразу показали, в кого моськой уродился Ужик. — Я жду объяснений, Гар!
— Ожидание появления нашей жены после ритуала затянулось. И мы были не в самом лучшем настроении, скажу прямо, я был разочарован, увидев ту, кого связал с нами ритуал. — Черный наг, стоял перед матерью по стойке смирно.
Это было забавным зрелищем. Часть хвоста нага свивалась кольцами на полу, а верхняя часть словно твердела. Получался такой, столбик с хвостиком. Сдержать ухмылку я не смогла. Но, поймав на себе взгляд шиа Маиссы, как я поняла это была именно она, решила оправдать эту гримасу и ответить черному заодно.
— Я тоже в восторг не пришла, три нетрезвых, валяющихся на полу туши с упреками и претензиями. — Словно в беспомощности развела руками.
— В момент знакомства, вместо того, что бы представиться я был груб…
— Ну, допустим мы и сейчас не знакомы. Из троих только Раф соизволил сообщить, как его зовут. А груб это ты про оскорбления, или про то, что чуть меня не придушил?
— Сейчас я смотрю, вы живы и здоровы — чего неймется этой странной Нарге? — Видимо, ваш супруг все-таки взял себя в руки, хоть и был разочарован, как он сейчас сказал.
— Нет, это его взяли в руки. Хорошо так взяли, что он аж все стенки в храме собой протер. — А что? Так все и было. И я прекрасно помню, кто за меня тогда заступился.
— Марина выкупила одного из моих сыновей с помоста, вместе с одной из своих рабынь, вылечила после наказания и отпустила, подарив свободу. Он вернулся чуть раньше и влез между девочкой и мужьями. — Арисса недовольно дернула синим хвостом.
— Меня больше интересует, почему мой сын вел себя подобным образом, что его жену пришлось защищать от него же? И почему остальные мужья не прекратили этот беспредел? Почему не состоялось представление, как положено? — Как много неудобных вопросов задает черная нагиня своему сыну, да прилюдно или как это сказать, когда кругом толпа змей?
— Маисса, пока мальчик успокаивался, а я разговаривала с Сидом и Рафом, их жена решила уйти, не дожидаясь разрешения. С ней прибыл и ее первый муж, вербер Дарден Варлах, поэтому возвращать ее никто не осмелился. — Так вот чему, а точнее кому, я обязана спокойной ночью!
— Выйдя из зала ритуалов, мы с братьями решили развлечься. Привычным образом. — Черный решил продолжить себя закапывать. И, судя по сузившимся глазам его матери, справлялся с этим весьма успешно. — Наутро мы предупредили жену, что вечером придем, чтобы подтвердить брачную связь в жилище, которое ей выделили. Но жена разозлилась, узнав о других самках, и отказала, заявив, что брезгует и мужья «общественного пользования» ей не нужны. Поэтому связь до сих пор не подтверждена.
— Я запретила им посещать самок для развлечений и бордели и заставила хорошенько вымыться с отваром шершавки, чтобы ни запаха, ни следа от чужих прикосновений не было, раз уж это оказалось так важно для человечки. — Если Арисса думала, что раз помылись, то ничего и не было, то придется ее разочаровать.
— А они так увлеклись помывкой, что и вовсе забыли о своих обязанностях. — Ну, топить так, топить, чтоб уж наверняка. — Да и насчет жилища, вы, ребята, сильно погорячились. Рис, можешь то заклинание выполнить так, чтобы мои воспоминания показывало?
— Наверное… — мальчик неуверенно посмотрел на меня, на мать, моих мужей, снова на меня. Потом решительно кивнул. — Да, могу.
Моим экраном стало грозовое небо, что вызвало удивленно-настароженный вздох у собравшихся змеев. Все-таки, все, что связано с грозой здесь очень-очень не любили.
