Добралась до вокзала и села в электричку. Привычно разместилась в самом конце вагона и натянула капюшон пониже, скрывая свои уже разбухшие глаза. За грудью ныло.

И страх сковывал по рукам и ногам. А что, если я не смогу нигде найти работу по специальности и мне так и придётся разносить тарелки, пока приличная публика ужинает и делится впечатлениями от прожитого дня? Ужас…

Думать об этом совершенно не хотелось. Завтра будет еще одно собеседование и может быть там что-то выгорит? Да, обязательно, так и случится!

Надо просто очень сильно это захотеть.

Неожиданно сердце пропустило удар, а затем забабахало в груди как одержимое, выламывая грудную клетку к чертям собачьим.

Запах!

Бергамот. Полынь. Ваниль. Пачули…

Это рядом со мной в электричке приземлился мужчина. Боже! Нет, пожалуйста! Только не сейчас, только не Он.

Да и как? Лев-тигр и где? В пригородной московской электричке? Сюр какой-то…

Скашиваю глаза и перевожу взгляд на мужские ноги, обтянутые синей джинсой и кожаный портфель, что он тут же положил себе на колени. Пальцы – на безымянном кольцо. В груди моментально взрывается осколочная граната.

Резко откидываю капюшон и поднимаю глаза.

А потом в мгновение умираю.

Потому что там не Он. Там совершенно незнакомый мне мужчина. Бородатый и уже чуть в возрасте. Смотрит на меня вопросительно и спрашивает, нахмурившись:

- Что-то не так?

- Нет…я просто обозналась, – прохрипела я, едва слышно и снова надвинула капюшон на глаза, отворачиваясь.

И расплакалась. Тихо и отчаянно, без конца вдыхая полными легкими этот чертов запах. Не совсем такой, как у Шахова, но очень похожий. И от этого аромата, заполняющего все мое существование, становилось одновременно так легко и так невозможно тяжко, что слезы одним сплошным потоком потекли по щекам.

Да, надо признаться, как бы я не настраивалась на бодрый лад, но все еще невозможно по нему скучала. И каждый божий день вспоминала взгляд исподлобья, что, казалось бы, смотрел в самую мою душу. Не часто. Раз по сто или максимум двести.

Размазня, скажете? Нет, у меня был прогресс. И на лицо, в том числе. Теперь я не выглядела, словно ходячая смерть. Максимум – поднятое некромантом умертвие.

Но ничего, совсем скоро прежняя Лера вернется. Обязательно.

- Девушка, – чуть дергает меня за куртку рядом сидящий мужчина.

- Да? – наскоро вытираю влагу с щек и смотрю на того самого бородача.

- Вот, это вам, возьмите, – протягивает мне маленькую шоколадку.

- Мне?

- Да, вам. Лучше улыбаться, чем плакать. А ваш парень еще к вам вернется, вот увидите.

- Почему вы думаете, что я плачу из-за парня? – говорю, а сама отрицательно качаю головой.

- А из-за чего еще рыдают девчонки? – хмыкнул, положил мне на колени угощение и поднялся на ноги, – Только из-за нас, дураков.

Подмигнул и вышел в тамбур, оставляя меня задумчиво крутить в руках плитку. В итоге сунула ее в сумку и приготовилась тоже выходить на следующей станции.

А там уж бегом на свое временное рабочее место. И весь вечер на ногах, бесконечно лавируя между круглыми столиками и смеющимися посетителями. В конце смены привычный подсчет чаевых – сегодня еще ничего. Жить можно.

Начало одиннадцатого и домой. Иду пешком, на такси слишком накладно. Дорога ярко освещена фонарями, да и меня в который раз пробирает странным ощущением, что за мной кто-то пристально следит. Провожает взглядом до самого дома. Паранойя? Возможно, но только за закрытой дверью я выдыхаю, избавляясь от взгляда, скребущего затылок.

Раздеваюсь, разуваюсь, мою руки и сажусь за стол. Щелкаю кнопку чайника и неподвижно замираю, ожидая пока вскипит вода. Затем наливаю себе кружку пустого чая и молча цежу его, полируя взглядом фотографию в телефоне.

Там он – моя затяжная болезнь – улыбающийся Данила Шахов. И я дрессирую сама себя. Однажды я посмотрю на его фото и ничего не почувствую.

Однажды, да. Но, увы, не сейчас. Я до сих пор при виде его красивого лица задыхаюсь.

Но уже в следующее мгновение я вздрагиваю, так как на телефоне моем высвечивается незнакомый номер. Без четверти полночь – кто может звонить мне в столь поздний час?

Жую губу в сомнениях, но все же принимаю звонок.

- Алло?

- Лера? – надрывно, хрипло и отчаянно, – Это я.

26.1

Лера

- Только, пожалуйста, не бросай трубку. Я прошу тебя, родная, – голосом, полным трагизма заголосил мой бывший.

- Денис, ты переигрываешь, – устало выдыхаю я и тру глаза.

Ну какой же все-таки неугомонный человек. Такое похвальное рвение, да в мирное бы русло…Эх, цены бы парню не было. А так…

- Мне правда сейчас тяжело, конфетка, – почти стонет Шибаев и мне становится грязно от этого милого прозвища.

- Ты позвонил мне поплакаться? – почти рычу я.

- Нет! Ну…то есть да. Блин! Лера, мне просто некому больше звонить. Ты – мой лучший друг. На меня столько всего навалилось. Просто поговори со мной, ладно? Или хотя бы послушай молча, мне и того будет достаточно. Я без тебя загибаюсь, слышишь?

- Денис, – рублю раздраженно.

- У меня ближе тебя никого больше нет. И ты это прекрасно знаешь!

- Да? Правда, что ли? А я, дура, подумала, что ты со своим соседом сблизился неимоверно, – мой голос сочится ядом, но мне плевать.

- Ну зачем ты так?

Ах, как красиво мужики умеют переводить стрелки, не так ли?

- Лер, я могу объяснить…

От его слов тут же передергивает, и картинка прошлого услужливо всплывает перед моим мысленным взором. Что он хочет объяснять? Что? Как у него получилось нужную дырку с ненужной перепутать? Ну, супер, всю жизнь мечтала обогатиться столь полезными знаниями.

- Вот уж спасибо, но мне такие расчудесные объяснения не нужны, – рублю я безапелляционно.

- Он съехал от меня.

- Ну вот видишь, Дюш, жизнь налаживается, – откровенно издеваюсь я.

- Точнее, это я его попросил съехать. Из-за тебя…Из-за нас.

- Никаких больше нас нет! – припечатываю я максимально жестко.

- Ладно! Окей. Понял, Лера! Но можно же как-то забыть о вражде и вспомнить, что мы когда-то были лучшими друзьями? Ну, пожалуйста…

- Лучшие друзья секретов друг от друга не имеют. А у тебя, Дюша, оказался целый секретный