Шрифт:
Закладка:
А потом сказала тихо в ответ на громкие и удивленные слова сына: «Это для тебя, Игорек. Я, знаешь, немного заболела и скоро меня положат в больницу. Ты мне иногда звони, хорошо? А не сможешь позвонить, напиши. А не сможешь написать – пришли картинку, ладно? Да если даже и не пришлешь, это ничего. Я подумала, что телефон всегда у тебя в руках, вот ты возьмешь телефон и про меня вспомнишь. И этого будет достаточно. Я просто буду знать, что ты про меня вспоминаешь!»
Через неделю мамы не стало, так уж вышло. А у сына остался этот дорогущий телефон последней модели – и он плачет, когда берет его в руки. Каждый раз плачет. Потому что редко звонил. Редко писал. И все думал, что еще есть куча времени для того, чтобы побыть вместе.
Что всегда же можно набрать «мама» и услышать родной тихий голос. Просто надо «мама» найти в контактах – и мама ответит! Еще много времени для разговоров и для сообщений…
Не так уж его много. И если человек не звонит, не лезет, не пишет, ничем не обременяет, а мы забываем ему позвонить или зайти, это не значит, что человек будет всегда на связи. Всегда в контакте. Наступит день, когда нам могут сказать: «Абонент недоступен». Даже если у нас самый дорогой и самый современный телефон…
Я расскажу смешную историю про кота.
Мы купили много продуктов и поехали к маме-свекрови. Она рядом со мной живет. Потащили пакеты с едой. Потому что маме восемьдесят пять, и я не хочу, чтобы она в гололед и холод выходила из дома. Побольше купили. Очень много, честно говоря, разных вкусных и полезных вещей.
А мама у меня крошечная, мне ниже плеча. К старости совсем как гномик стала. Гномик в передничке и в фартучке… Мама открыла дверь после условного звонка. Я ее просила не открывать чужим, сразу мне звонить. Ну вот, мы заносим мешки с продуктами, а мама и говорит: «Как вы много накупили! Но теперь ведь кот все съест. Теперь много надо!»
У мамы нет никакого кота! Я об этом напомнила. А мама посмотрела сквозь очки печально и говорит, что теперь кот есть. Уже два дня. Он сейчас ушел в ванную и там сидит. Ждет, пока мы уйдем, видимо. А потом съест продукты. Он уже все съел, что было. Только овощи остались и яблоки. А из крупы мама варила коту кашу с курицей. Он всю курицу еще утром съел. Помогите.
Мы пошли в ванную. Там за стиральную машину пытался спрятаться кот. Совершенно незнакомый кот размером с маму почти. Громадный. Очень толстый. Толстая попа кота и жирные ляжечки торчали из-за машины, там много места.
Это не кот, а премиальный боров какой-то. Мама взяла его слабой старческой лапкой за хвост и потянула. Это как слона за хвост потянуть. Кот злобно урчал. Мама сказала мрачно:
– Кис-кис.
Кот еще ужаснее заурчал. Зарычал. Тогда мама сказала:
– Кушать.
Кот выпрыгнул из-за машины и тяжелыми прыжками помчался в кухню. Там в небольшом тазике уже лежала каша с фрикадельками. Мы стояли и смотрели, как громадный рыжий кот ест. Он ел, как людоед, как паровая машина, как Робин Бобин Барабек. Как Гулливер в стране лилипутов. А мама скорбным шепотом говорила, что позавчера выходила из дома, в магазин. Хотя все продукты были, а она все равно пошла. И потом за ней, как разбойник, шмыгнул в дверь этот кот. Не шмыгнул, а чуть с ног ее не сбил и ввалился. И стал жить в ее квартире.
Мама пыталась выманить кота из квартиры. Но он же не дурак. Он лег на диванчик и лежал. И мяукал. Потом он сытно поел кашу с курицей. Потом покакал на ковер. Потом еще кашу требовал. Потом пописал на шторы и вообще везде; обозначил свое пребывание.
Он страшно смотрел на маму и требовал еду. А она кормила кота и убирала за ним. Потом они посмотрели телевизор вместе, а потом мама легла спать. Кот лег с ней, конечно.
Он пихался и хотел укрываться одеялом. Потом ему становилось жарко, и он опять пихался. И громко мяукал, если мама не так ложилась, как ему удобно.
Кошмар какой. А мне мама не звонила, потому что боялась, что я расстроюсь – она же ходила в магазин. И она надеялась самостоятельно выманить кота из квартиры. Но кот не уходил.
Так они два дня и прожили. Громадный котище и крошечная мама. Ему понравилось очень, как я поняла. Они мирно жили, только кот непрерывно ел и ходил в туалет. И повелевал мамой: мол, неси жрать! Быстрее! Я проголодался!
Мы рассматривали этого невероятно огромного кота, а он с невыразимой злобой смотрел на нас. И урчал. Он и на пакеты с продуктами смотрел, но ласково так. А на маму – ревниво! Мол, пусть убираются! Зачем они пришли? Я их не знаю!
Кончилось все хорошо. Это у соседки со второго этажа потерялся кот. Тоже у старушки, но у крупной старушки. Больше нашей мамы значительно.
Нам соседи сказали про это, когда мы пошли у всех спрашивать. А потом привели эту старушку-хозяйку, которая бросилась своего громадного котика обнимать и гладить. Его зовут то ли Альфред, то ли Альфонс. Я не расслышала сквозь всхлипывания. Второе имя больше подходит. Альфонс.
Крупная старушка утащила кота кое-как. Он не хотел уходить. Он рычал и урчал. Он рвался к тазику, в котором ему подавали кашу. И на прощанье покакал на ковер. Мама облегченно вздохнула и сказала задумчиво:
– Это хороший кот все-таки. У него аппетит хороший. Он все кушал не чинясь. Не выбирал. И дочиста кушал. Хороший кот у этой старушки. И хорошо, что она крупная такая. Сильная. Жилистая…
Я ход мыслей мамы поняла правильно. А потом мы смеялись. Потом все стало казаться уморительно смешным. И мама тоже смеялась и утирала слезы от смеха фартучком.
Вот и вся история про кота, который ушел к чужой женщине от своей любящей хозяйки. И про то, что не надо открывать
