раз вспоминала об этом.

Не бросай меня … Неужели так сильно боялся остаться один? Верилось с трудом, ведь такие, как он, – независимые и сильные – сами привыкли сбрасывать ненужный балласт, не испытывая при этом чувства сожаления, потому что не были обделены женским вниманием. Но отчаяние и страдания, что читались на лице в тот вечер, не были показными.

Помимо ястреба, Кай носил ещё одну татуировку, возле сердца. Она представляла собой узор в виде небольшого цветка лилии и была сделана в память о матери. Когда он рассказал об этом, Александре стало ясно, почему в день близости выбор пал именно на эти цветы. Ему не хватало её… К тому же, женщина носила имя Лилия. Там же, в области сердца, находился ровный шрам, и Саша была готова поклясться, что видела в нём букву «Л».

Каждый новый день, проведённый вместе, сближал их, связывал незримой нитью всё крепче. Невидимая связь волновала, сводила с ума, заставляла трепетать, и она же пугала до чёртиков. Почему? Саша не знала, но мрачные мысли сами лезли в голову, мешая наслаждаться обретённым счастьем. Наверное, таковой была цена за любовь: жить и бояться в один день лишиться всего.

Встав в воскресенье утром с кровати, она подошла к столу и открыла нижний ящик, где лежал небольшой томик сонетов Шекспира. Как давно она сюда не забиралась, желая оставить всё в прошлом! Отложив книгу в сторону, девушка взяла рамку с фотографией. Два улыбавшихся лица с искрящимися глазами… Весёлый и жизнерадостный человек, который всегда умел её поддержать… Она провела пальцами по стеклу и печально улыбнулась: возможно, именно Кай сможет заполнить пустоту, всё ещё жившую в сердце…

*****

Он сидел на берегу и смотрел на ровную зеркальную гладь озера, по которой шла едва уловимая глазом рябь. Отрешённый, неподвижный будто каменное изваяние, сошедшее со стен серого средневекового замка.

– Стреляй, Кай, – ухмылялся парень, пока отец удерживал бледную девушку, прижимая её спиной к своему телу, чтобы та не дёргалась.

Около шеи находился острый, как бритва, нож из охотничьей коллекции мужчины. Глаза несчастной застилали слёзы. Худое тело содрогалось от почти беззвучных рыданий, а прерывистое и частое дыхание не позволяло сказать и слова. На некогда милом лице застыло выражение дикого ужаса.

– Стреляй!

Кай едва держался на ногах, пытаясь сфокусироваться на любимом лице, но перед глазами всё плыло. Каждая клетка ныла от боли, а рука, сжимавшая пистолет, нацеленный на улыбавшегося мужчину и его заложницу, дрожала.

– Она всё равно умрёт, – злорадствовал тот. – Так пусть её смерть будет не напрасной. Докажи, что ты – мужик и достоин называться моим сыном.

Кай качал головой. Алекс стоял в паре метров справа, держа его под прицелом.

– Стреляй!

– Нет.

Стиснутые с неимоверной силой зубы сводили скулы болью. Кровь из рассечённой брови тонкой струйкой текла вниз к подбородку. Он понимал, что это конец. Точка в его попытках вести неравную борьбу с противником, который априори был ему не по зубам. Отчаяние душило изнутри, стягивая внутренности в тугой узел и парализуя сознание. Шах и мат. Один его неверный ход стоил им обоим жизни.

Какого чёрта игнорировал тогда уроки по стрельбе? Сейчас бы уложил этого ухмылявшегося ублюдка на «раз». Но, может, попытаться, всё же стоило? Не защитит её, так хотя бы напоследок прихватит этого сукина сына с собой в могилу, будь он тысячу раз проклят! Неужели язык когда-то называл его отцом?

– Я люблю тебя, Кай…. – еле слышно прошептала девушка, глотая слёзы.

Спустился курок, и раздался громкий выстрел…

Он резко вскочил на ноги, обхватив голову руками. Отвернувшись к лесу, Кай закрыл глаза и пытался глубоко дышать, чтобы избавиться от щемящего сердце болезненного ощущения.

Три года… Прошло ведь три долгих и мучительных года, но боль потери всё ещё жила в памяти. Чувство вины терзало каждый день. Она умирала с его именем на губах, не проклинала, но разве это могло служить оправданием?

Простояв на месте несколько минут, Кай снова вернулся к большому камню. Сегодня как никогда ему требовалась поддержка Саши. Ему нужен был человек, который не видел в нём чудовища, не видел демона. Человек, чью жизнь ты точно также, как и жизнь Леси когда-то, ставишь под удар.

Кай покачал головой – нет! На этот раз сделает всё, чтобы защитить. Всё! На губах появилась болезненная улыбка. Нельзя было втягивать её в эту грязь, но ведь счастье находилось так близко. Неужели не заслужил света? Хотя бы крошечную часть, один-единственный фотон… Твой покой ценой её жизни?

Он рефлекторно коснулся татуировки на плече. Она отняла всё, что было дорого – совсем как отец… Если бы только мама осталась жива… Почему её убрали? Почему? Почему? Кому она мешала? Этот вопрос никогда не мог получить ответа, потому что его не существовало. Глубоко вздохнув, Кай закрыл глаза. Жаль, что прошлое нельзя было стереть, как ненужный файл в компьютере…

Когда вечером Саша увидела его на пороге квартиры, она сразу почувствовала, что что-то случилось:

– Привет.

Он секунду колебался, а потом шагнул к ней и притянул к себе:

– Иди ко мне. – Крепко обняв девушку, коснулся подбородком её макушки. – Я так соскучился, как будто не видел тебя целую вечность.

– Что-то произошло, Кай? – отстранившись, неуверенно спросила Саша.

– Всё в порядке.

– Честно?

Странное чувство недоговорённости пугало.

– Абсолютно, – кивнул парень, склонившись к её губам.

Когда она снова оказалась в объятиях – такая близкая и родная – Кай успокоился. Александра словно оттягивала часть боли, позволяя дышать полной грудью.

– Мне нужно вытащить утку из духовки, иначе мы останемся без ужина, – прошептала она, почувствовав, как его руки по-хозяйки скользили по спине, норовя нырнуть под тонкую ткань футболки.

– Буду ждать в комнате.

Кивнув, Саша коснулась губами его губ и пошла в сторону кухни, а он направился в спальню. Там ничего не изменилось с момента их последней встречи. Подойдя к столу, Кай включил настольную лампу, не желая оставаться в полумраке. На глаза тут же попалась рамка с фотографией.

Тело прошиб холодный пот. Сердце пропустило удар, за ним второй, и лишь на третьем он вспомнил, что нужно дышать. Александра, а рядом с ней… Кай нахмурился, качая головой. Нет, ошибки быть не могло. Серо-карие глаза, такие знакомые,