Шрифт:
Закладка:
Отец резко вскинул свою единственную руку и сунул мне прямо в нос дулю. Под долбоклюем, я так понял, он подразумевал директора школы. Под сукой — несомненно Ленку.
— И тебе не дам такую херню натворить. Ясно? — Он снова покрутил дулей перед мои лицом. — Тоже мне, нашелся герой. То, что не стал самостоятельно разборки устраивать, это, думаю, верно. Все-таки, ты — пацан. Тебя бы менты быстро по своей теме оприходовали. Нет, тут нужен этот…
Батя нахмурил лоб, вспоминая нужное слово. Видимо, хотел блеснуть широтой кругозора. Слово вспоминаться не хотело, поэтому он махнул рукой и закончил по-простому.
— Нужен тот, кто с тобой вместе в этой ситуации разрулит. Понимаешь? Только на Сергея Николаевича твоего надежда. Я — плохой защитник. Больше вреда принесу. Мать… Ну, она у нас простая. Красиво говорить не умеет. Так, чтоб по полочкам все и по делу. Да еще рыдать будет. Сам знаешь. А вот тренер, это — самое оно.
— Да не хочу я никому ничего доказывать. Не понимаешь? Сам говоришь, менты, есть менты. Как представляешь это? Поедем с Сергеем Николаевичем обратно, выяснять, кто прав, а кто виноват? На кой черт ему нужен этот геморрой. Он и без того мне толчок дал. Даже не толчок, а самый настоящий пинок. То, что я его просрал, этот пинок, моя вина.
— Твоя. Верно. — Батя кивнул, — Но еще больше — моя и материна. Это мы тебя таким твердолобым дураком вырастили. Значит, нам и разбираться. Понятия, принципы, они, Славик, конечно хороши. И правильно это, жить по понятиям. Но сейчас ты гонор поумерь свой. Понял?
Мы препирались с отцом почти час. Пока я собирался в Воронеж, он уже сидел готовый на пороге. И это не в переносном смысле. Реально, оделся, напялил шапку, взял табуретку и сел возле выхода. Может, думал, что я убегу, хрен его знает.
— Так скажу тебе, сынок…
Я в этот момент, как раз, наклонился, чтоб натянуть ботинки. От неожиданности чуть носом в пол не улетел. Сынок? Никогда не слышал, от отца такого обращения к Славику. Даже к нему. Про Алешу и подавно молчу. Что, твою мать, происходит? Нет, ну ладно, в ситуации с наркотой он выручил сына. Хорошо. Однако, сейчас откуда эта внезапная родительская забота?
— Если бы много лет назад было кому меня поддержать и на путь наставить, я бы, может, совсем по-другому эту жизнь-то прожил. Батя мой с войны не вернулся. Жили хреново. Жрать нечего было. А тут товарищ один… Ну, имелся там у нас… Раз предложил со склада хавчик вынести. Была лазейка. А я и подумал, чего нет-то? Дома мать и сёстры. Две сестры. Голодно. А тут, вон, как просто. Раз — и все. На тебе тушенку. Целых три банки. Армейская. Мне годов-то было… Как Алешке, вон. Мелкий еще сам по себе. А там — окно, по над землей. Маленькое. Тольку щуплый кто и пролезет. Вот чего меня этот товарищ позвал. Сам он постарше был. Ну, и что. Пролез. Через окно банки ему подавал. Вылазить стал обратно, руку сильно повредил. Рана серьезная получилась. А матери побоялся сказать. Вдруг узнала бы, как я на склад воровать ходил. Думал, оно само пройдет. Не прошло. Загноилось. Потом гангрена началась. И все. Отхерачили руку. С одной тоже не разбежишься. Кому нужен такой работяга. А вот если бы тогда было кому ума вставить… Ремень снять и выдрать…
— Погоди, а как же корова? Эта история про поезд. Как ты скотину спас. — Я натянул, наконец, обувь и теперь стоял рядом с батей.
Матери не было дома. Она ушла за Алешей, которого теперь определили в музыкальную школу. По блату, можно сказать, посреди учебного года. Я так понимаю, чтоб у пацана времени свободного меньше было, на всякую ерунду тратить. Со школы, сразу после уроков он топал на занятия, а уже после музыкалки его забирала домой мать. Отец сказал, что при таком творческом подходе, какой у Алеши имеется, ему в артисты прямая дорога.
— Ну, какая корова, Славик? — Батя усмехнулся. — Это я так, для понтов сочинил. Валентине рассказывал, когда встречаться начали. Ее же отговаривали все. А уж сестра, тетка твоя, вообще чуть ли не со слезам убеждала, что с таким, как я, не надо судьбу связывать. Вот и придумал героическую историю. Мол, семью от голода уберег. Нет, так-то оно правда. Уберег же. Только другим путем. Но очень уж хотелось Валентину хоть чем-то поразить.
В общем, уперся отец намертво. В итоге вообще сказал, в трудные моменты семья должна объединяться и помогать друг другу. После таких высказываний со стороны бати, у меня случился ступор.
— Все нормально? — Поинтересовался я. Слышать от него такие вещи было слишком неожиданно. Он явно изменился после материного ухода, да и после всей ситуации в целом, но ведь на настолько. — Никто из нас не при смерти? Мало ли.
— Чего это? — Хмыкнул он в ответ на мой вопрос. — Не сцы, Славик, всех переживём. Сдохнут сволочи от зависти, глядя на нас.
В конце концов, пришлось ехать в Воронеж вместе с батей. Я просто устал с ним спорить, да и стало понятно, избавиться от его присутствия не получится. Видимо, отец решил компенсировать все годы в одном этом случае. Не знаю. Может, таким образом хотел тоже что-то исправить. Всю дорогу он пялился в окно и больше ничего не говорил.
Когда подошли ко Дворцу спорта, оказалось, что ему кровь из носу нужно облегчиться.
— Кроме того, как быстрее поссать, больше ни о чем другом думать не смогу. У нас серьезная встреча, все же, — Заявил он и шустро рванул в сторону ближайшей подворотни.
Там, вроде бы, имелись мусорные баки, за которыми начинались какие-то сараи.
Я остался рядом с «Юбилейным». Поэтому, как только Порядьев и Постников появились на горизонте, они сразу заметили меня. Честно говоря, с друзьями хотел встретиться позже. Именно сейчас как-то не был готов. Не знаю, почему.
Присутствовало ощущение не то, чтоб страха, скорее, стыда. Уезжал-то я кум королю, сват министру. По крайней мере, в глазах своих товарищей. Ничего себе, такая заявка на отличное будущее. Внеплановый просмотр. Внеплановый перевод посреди учебного года. Перспектива молодежки ЦСКА. А вернулся… Хотя, наверное, даже и
